Мы уставились друг на друга, и одновременно вскинули оружие. Я стрелял не целясь и в прыжке. Грохот выстрелов слился в один. Я почувствовал скользящий удар в рёбра, и резкую боль в правом предплечье. Я выстрелил пять раз. Пять патронов – три самых страшных – бардовых, один – красный, и один жёлтый. Огромное страшное облако и картечи семи, восьми и девяти миллиметров
Кузьмич оказался прав – основной удар крупной картечью пришёлся в грудь бронежилета. Удар был такой, что мой оппонент просто не устоял на ногах и рухнул на спину. Частью разлетевшейся картечи вырвало кусок мяса из его предплечья, а часть похоже угодила во вторую ногу.
Я поморщился от боли – правый бок болел как от сильного удара, а в бронежилете застряла пуля – всё-таки он не выдержал, но хотя бы смог её остановить. По левому предплечью стекала струйка крови – несколько пулей прошли вскользь сорвав шкуру, а одна неглубоко вошло. Как? Я же был покрыт «стальной рубашкой»? Похоже инстинктивно подал больше Лебена в усиление мышц, чтобы не повредить кисть при выстреле и «стальная рубашка» вышла не такой прочной как нужно.
А в следующую секунду мы тихо взревели от боли и стали корчиться – касательное ранение пулей, или лёгкое проникающее ранение очень болезненная штука. Как и рваная рана от картечи. От боли в глазах помутилось. Я выхватил из аптечки нашатырь и вдохнул. Стало легче, но боль усилилась, я схватил иньектор с обезболивающим, но передумал и применил Самоанестезию. Лебен уже не кипел, он рвался – просто взбесился требуя применения.
Мой противник перестал выть и корчиться и сейчас спешно колол себе обезболивающее и перетягивал хлещущую из ноги кровь. Тощий, худощавый и не слишком высокий – они выставили подростка? Пистолет лежал в нескольких метрах от него. Я поднялся и зашагал к нему. Он неловко дёрнулся к пистолету, но растянулся на земле. Я отшвырнул пистолет ногой. Всё. Хватит.
В этот момент случилось то, чего никто не ожидал – оглушительно взревела сирена и в тот же момент прямо на меня выбежал здоровённый пёс покрытый словно чёрным дымом и с горящими неестественно-красным глазами. Сирена это чрезвычайная ситуация – если взвыла сирена – значит нужно сложить оружие и оставаться на своих местах.
Инфернальное воплощение кошмара рвануло прямо ко мне. Не успевая перезарядиться я подхватил лежащий рядом кусок толстой арматуры и направил весь Лебен в мышцы. Рывок, и стальной прут ударил этого пса Баскервили с такой силой, что согнулся, а тварь взвыла и повалилась суча лапами.
Милославский вызвал подкрепление? Решил нарушить правила и применить магию? Я торопливо вытряхнул гильзы и сорвав из поясного патронташа обойму-звёздочку перезарядил револьвер жёлтыми патронами. Выстрел заставил замолчать инфернального пса. Милославский сидел в некотором шоке, словно был к этому непричастен. Я навёл оружие на него, но тут сразу с трёх сторон выскочили точно такие же адские псы. Я завертелся стреляя картечью – псы завизжали – кто-то повалился на землю и задёргал лапами, кто-то отскочил и поджал раненную лапу, а рядом раздался слитный вой.