— Что‑то не так?
Каден подошел к стене и щелкнул выключателем.
— Я не собираюсь устраивать шоу для ковбоев.
— О чем ты? — пробормотала она растерянно.
— Окна, — кратко ответил он, — на первом этаже их слишком много. Но есть специальный выключатель, он активирует непрозрачность стекол. Сейчас никто не может нас увидеть.
— Хорошо, — только и сказала она.
Каден снова поцеловал ее в губы с такой страстью, что Эмма забыла, кто она и где находится. Его жаркий язык ворвался в ее рот, даря наслаждение. Ноги ее подкосились, она упала бы, если бы Каден не сжимал ее в объятиях. Эмма крепче прижалась к нему.
Он целовал ее снова и снова, не давая ни малейшего шанса опомниться. Эмма не возражала. Былые обиды и страхи остались в прошлом, их захватила страсть. Его руки скользили по ее спине, ласкали плечи, талию, бедра. Их тела были так близко, что Эмма чувствовала исходивший от него жар, силу его желания, и, когда она была готова сорвать с них обоих одежду и заняться сексом — прямо здесь, на полу, — Каден снова остановился.
— Ты специально это делаешь? — спросила она, задыхаясь.
— Что именно?
— Если ты хочешь свести меня с ума, знай: у тебя получается.
На губах Кадена мелькнула улыбка.
— Нет, — сказал он и обнял ее за талию. — Но, черт возьми, мы же не будем заниматься этим на полу?
— Пол у тебя что надо.
— Ты еще спальню не видела.
Глава 5
Эмма замерла. Пульс застучал в голове. Они прошли по коридору к лестнице. Эмма, не отставая, следовала за Каденом. Лестница была украшена фигурными балясинами из дуба, перила — искусной резьбой, весь пролет казался одной толстой дубовой веткой с листьями. Эмма глянула в окно и обнаружила, что стекла не только на первом этаже, но и во всем доме стали непрозрачными.
— Работники могут догадаться, что мы тут делаем, — сказала она, едва поспевая за ним.
— Тебя это волнует? — пожал плечами Каден.
— Нет.
— Хорошо, меня тоже.
На втором этаже он повернул направо и пошел к двери в конце коридора.
Они вошли в спальню. Эмма огляделась. Здесь было окно во всю стену, как и на первом этаже. Оно тоже стало матовым, еле пропуская и без того скудный свет октябрьского солнца.
Сосны за окном гнулись от сильного порывистого ветра, свинцовое небо грозно нависало над ранчо, озеро напоминало гигантскую каплю расплавленного серебра.
У нее едва хватило времени заметить шкаф и комод у стены, а также гигантскую кровать с резным изголовьем, сделанным на заказ: там были изображены сюжеты из жизни ранчо, лошади, которых Каден выращивал и тренировал. Постель занимала значительную часть комнаты — огромная, покрытая темно‑зеленым покрывалом с десятком подушек.