В тот вечер я вышла на прогулку. Надо было позвонить Сэму, да и мы с Фрэнком решили, что чем раньше Лекси вернется к привычному распорядку, тем лучше – не стоит заострять внимание на травме, это следует приберечь как козырь. Небольших различий в поведении не избежать, но пусть остальные спишут всё на ранение, и чем больше я буду лажать, тем вероятнее, что кто-нибудь подумает: господи, Лекси теперь совсем другой человек.
После ужина мы сидели в гостиной. Дэниэл, Джастин и я читали, Раф наигрывал на пианино неспешную моцартовскую фантазию, то и дело прерываясь и повторяя пассажи, что особенно ему нравились или где он только что сбился; Эбби, склонив голову, шила кукле нижнюю юбку из старинного ажурного полотна крохотными, почти невидимыми стежками. Ничего зловещего я в этой кукле не видела, не из тех, что смахивают на одутловатых безобразных взрослых, – длинная темная коса, задумчивое мечтательное лицо, вздернутый носик, спокойные карие глаза, – но я понимала, почему ребят от нее в дрожь бросает. Кукла лежала враскорячку у Эбби на коленях, и от взгляда ее больших печальных глаз мне делалось почему-то стыдно, и было что-то тревожащее, неприятное в ее тугих кудряшках.
Ближе к одиннадцати я встала и направилась к стенному шкафу за кроссовками (в свой суперсексуальный корсет я влезла еще до ужина, чтобы не изменять привычкам Лекси и не уходить не вовремя к себе в комнату; Фрэнк бы мной гордился). Опустившись на каминный коврик, я поморщилась, тихонько охнула, и Джастин встрепенулся:
– Что с тобой? Нужны таблетки?
– Не-а, – ответила я, распутывая шнурок. – Просто неудачно села.
– На прогулку? – спросила Эбби, подняв взгляд от куклы.
– Ага. – Я сунула ногу в кроссовку. На стельке виднелся контур ступни, чуть поуже моей.
И вновь все в комнате будто затаили дыхание. Раф взял на пианино аккорд, и эхо еще не отзвучало.
– А стоит ли? – спросил Дэниэл, заложив пальцем страницу.
– Чувствую я себя отлично, – сказала я. – Швы болят только при резких движениях, от прогулки не разойдутся, не бойся.
– Я не про это, – пояснил Дэниэл. – Тебе не страшно?
Четыре пары глаз уставились на меня, будто просвечивая насквозь. Я пожала плечами, затянула потуже шнурок.
– Нет.
– Почему нет? Ты уж прости за любопытство.
Раф поерзал, заиграл взволнованную трель где-то на верхних октавах. Джастин поморщился.
– Потому что, – ответила я. – Не боюсь, и все.
– Но ведь всякий бы на твоем месте боялся, разве не так? Ведь ты даже не знаешь…
– Дэниэл, – сказал почти шепотом Раф, – отстань от нее.
– Лучше бы тебе остаться, – проронил Джастин. И весь скривился, точно у него живот свело. – Честное слово.