– Я о тебе пекусь, это моя работа. С твоими знаниями тебе задерживаться здесь опасно, и я не могу оставить…
– Ерунда, Фрэнк. Если ее убил кто-то из этой четверки, то я была в опасности с первого дня, а ты до сих пор палец о палец не ударил…
– Не ори. Неужто в этом дело? Ты оттого злишься, что я плохо тебя защищал?
Я представила, как он возмущенно машет руками, округлив от обиды глаза.
– Отвали, Фрэнк. Я не ребенок, постоять за себя сумею, и до сих пор ты спокойно ко всему относился. Так какого черта ты меня возвращаешь домой?
Наступила тишина. Наконец Фрэнк вздохнул.
– Значит, так, – сказал он. – Спрашиваешь почему – ну так слушай. Сдается мне, ты теряешь объективность, необходимую в деле.
– Да что ты говоришь! – Сердце у меня стучало как бешеное. Если он все-таки развесил в доме камеры или понял, что я снимала микрофон… нельзя было снимать так надолго… дура я, дура, надо было к нему подходить раз в несколько минут, хоть какие-то звуки издавать…
– Слишком уж ты вовлечена в дело. Я не идиот, Кэсси, догадываюсь, что вчера случилось, и чую, ты что-то недоговариваешь. А это уже звоночек, я этого так не оставлю.
Значит, трюк с пластинкой Форе удался, Фрэнк не знает, что меня раскрыли. Сердце чуть успокоилось.
– Ты заигралась. Может, зря я тебя в это дело втянул. Не знаю точно, что за история с тобой случилась в Убийствах, и спрашивать не хочу, но на психику твою она повлияла, рано было тебе поручать задание.
Я завожусь с пол-оборота и если сейчас вспылю, то все пропало – докажу правоту Фрэнка. Возможно, на то он и рассчитывал. Чтобы выплеснуть злобу, я пнула дерево – с размаху, чуть палец на ноге не сломала. А когда успокоилась, то сказала веско:
– С головой у меня все в порядке, Фрэнк, и вовсе я не заигралась. Каждый мой шаг подчинен цели найти главного подозреваемого в убийстве Лекси Мэдисон. И я хочу довести дело до конца.
– Ты уж прости, Кэсси, – сказал Фрэнк ласково, но твердо, – на этот раз нет.
Есть в работе агента один секрет, вслух о нем не говорят. В теории, руководитель имеет право нажать на стоп: он решает, когда тебя вывести. Он представляет общую картину, владеет всей информацией, а ты подчиняйся, если дорожишь жизнью и карьерой. Но у тебя есть секретное оружие: ты имеешь право ослушаться. На моей памяти никто это оружие не применял, но все мы помним о такой возможности. Если ты скажешь нет, ничего твой руководитель поделать не сможет – по крайней мере, вначале, а тебе, может статься, и времени нужно совсем чуть-чуть.
По сути, это предательство, такое не прощается. Передо мной промелькнули записи в дневнике Лекси – резкий, угловатый почерк, коды аэропортов.