– В шестнадцать лет у нее все-таки получилось, – сказал он, сглотнув. – Стащила у меня из-под матраса три сотни, угнала с фермы “лендровер”, а у остальных машин проколола шины, чтобы задержать погоню. Когда мы выехали, она уже до города добралась, “лендровер” бросила на заправке, и какой-то дальнобойщик ее подвез на восток. В полиции сказали: сделаем все, что можем, но если она не хочет, чтобы ее нашли… Страна-то большая.
Четыре месяца не было о ней ни слуху ни духу, ему снилось, что где-то у обочины белеют под огромной красной луной ее косточки, дочиста обглоданные дикими собаками динго. А потом, накануне его дня рождения, пришла открытка.
– Погодите, – сказал он. В трубке что-то стукнуло, зашуршало, где-то вдалеке залаяла собака. – Вот она. Читаю: Дорогой папа, с днем рождения! Все у меня хорошо. И на работу устроилась, и друзей хороших завела. Я не вернусь, просто захотела тебе написать. С любовью, Грейс. P. S. Не бойся, я не проститутка. – И вновь хрипловатый смешок. – Ничего себе, а? Верно она угадала, я и вправду боялся – девочка красивая, без профессии… Но врать в письме она бы не стала. Такая уж она, Грейси.
На открытке стоял сиднейский штемпель. Он все бросил, помчался в ближайший аэропорт, добрался почтовым самолетом до Сиднея, развесил на фонарных столбах листовки, размноженные на ксероксе: ВЫ ВИДЕЛИ ЭТУ ДЕВУШКУ? Никто не позвонил.
На следующий год открытка пришла из Новой Зеландии. Дорогой папа, с днем рождения! Пожалуйста, не ищи меня больше. Мне пришлось уехать, когда я увидела листовки. ВСЕ У МЕНЯ ХОРОШО, так что не трудись. С любовью, Грейс. P. S. В Веллингтоне я не живу, приехала сюда открытку отправить, так что успокойся.
Загранпаспорта у него не было, он даже не знал, как его получают. Грейси было почти восемнадцать, и в полиции Веллингтона рассудили, вполне здраво, что если взрослый человек решил уехать из дома, тут уж ничего не поделаешь. Из Веллингтона он получил еще две открытки – у нее есть собака и гитара, – а следующая, в 1996-м, пришла уже из Сан-Франциско.
– Добралась-таки до Штатов, – сказал он. – Бог знает, как ей удалось. Грейси все было нипочем.
Ей там нравилось – на работу ездила на трамвае, снимала квартиру с подругой-скульптором, та ее учила гончарному делу, – но на следующий год перебралась в Северную Каролину, неизвестно почему. Четыре открытки оттуда, одна – из Ливерпуля, с битлами, потом три из Дублина.
– Ваш день рождения был у нее отмечен в блокноте, – сказала я, – она бы и в этом году вам открытку послала, я уверена.
– Да, – отозвался он, – скорее всего.