Однажды, один из сотен таких странников, случайно забрел в сожженный дотла лес. Спустя несколько часов странствий по лесу, странник наткнулся на деревянную лачугу лесника. Решив скоротать в ней ночь, он зашел внутрь. Лачуга выглядела на изумление хорошо. Там имелось достаточно места для сна. Стены были во множестве прослоев, из-за этого лачуга больше походила на старый сарай, хибару, нежели на сносное место жительства. Справа от двери, стоял стол средней длины. Чуть левее стола было разбитое окно, в которое время от времени задувал прохладный ветер, приносящий столб пыли. Обустроившись, странник принялся изучать лачугу. По истечению некоторого времени не найдя абсолютно ничего, он вернулся к пыльной кровати, на которую после лег. Закрыв глаза, деревянный пол с треском проломился, потащив за собой кровать. Оказавшись на полметра ниже, странник принялся ломать остальные доски деревянного пола. Разворошив весь пол, он обнаружил маленький тайник в земле. Достав маленький перочинный нож, он принялся откапывать тайник. Завершив дело, странник увидел, что внутри тайника лежат тысячи сухих, пожелтевших страниц, которые рассыпались в руках буквально от небольшого касания.
— Это не может быть случайностью, — сказал про себя странник.
Осторожно достав страницу за страницей, он аккуратно сложил их в стопку. Каждая страница, с обеих сторон была исписана мелким почерком, на языке не свойственном настоящему. Разведя огонь для лучшего освещения, он принялся читать страницу за страницей, которые возможно могли дать ему ответ на мучавший его вопрос.
* * *
(Справа вверху было написано название, «Записка Смертника»). Странник, осторожно взяв желтоватый лист бумаги, начал читать его, но он неожиданно рассыпался в руках. Он не мог себе позволить, чтобы так исчез шанс на мучавший его вопрос. Осторожно достав флягу из рюкзака, он смочил следующую страницу, с надеждой, что она будет менее хрупкой, нежели прошлая. Страница стала влажной, а чернила начали течь, однако не настолько, чтобы их нельзя было читать.
Если все, что случилось со мной правда, и ты читаешь эти строки, значит, я тот, кем вижу себя. Значит, ты узнаешь мою историю во всех подробностях. Я пытался написать абсолютно все, что мог воспроизвести в своей памяти, поэтому прошу прощения, если иногда мои слова не свойственны твоему времени, в котором ты сейчас. Прости меня за плохой почерк, язык написания, ведь я скитался недели, только чтобы раздобыть ручку, которой собираюсь тебе поведать мою историю.
(С этих слов началась история «Смертника».)