— Ладно, беги скорее! — сказала она сестре. — Только сразу назад — сейчас пойдём домой.
— Хорошо! — крикнула Вера и побежала за своей панамкой. Её длинные белокурые волосы взметнулись вверх и, влекомые ветром, все обратились в одну сторону.
Между тем Вероника, ожидая сестру, обернулась к своим стёклышкам и в последний раз присмотрелась к фигуре, выложенной из них на песочнице. Ей показалось, что два стекла нужно поменять местами для завершения красоты всего творения. Она вновь наклонилась к ним и перестала наблюдать за сестрою. Последнее, что она видела и что отпечаталось в её памяти, была бегущая фигурка Веры с волною плещущих по ветру белокурых волос.
А панамка-то лежала на земле неустойчиво, панамка-то норовила вновь подчиниться коварному ветру. Вот он шевельнул её раз — и чуть-чуть сдвинул в сторону колодца, вот шевельнул другой — и она, перевернувшись, приблизилась к колодцу ещё ближе, вот, наконец, ветер ударил в третий раз — и панамка, беспомощно затрепетав, переметнулась прямо к чёрному, страшному, следящему за сёстрами зеву. Подобно муравьиному льву, чёрная пасть люка грозила сожрать любого, кто к ней приблизится. Она, казалось, и хотела сожрать, давно хотела.
Вот Вера подбежала к своей панамке и наклонилась над нею. Вот её ручки уже ухватили треклятую панамку, и она совсем уже собиралась распрямиться, дабы водрузить панамку на голову и побежать обратно к сестрице. Но… не успела этого сделать.
В непроглядной тьме колодца, дышавшей холодом и сыростью, вдруг показались и стали стремительно приближаться две белые точки. Наклонившаяся вниз девочка увидела, как эти точки хищно сверкнули во мраке, приблизились, увеличились и блеснули белками злобных, немигающих глаз. Вслед за глазами из утробы колодца показалось бледное лицо с резко выступающими надбровными дугами и чётко очерченными скулами. Две жилистых, тощих, но очень сильных руки метнулись вверх, словно щупальца осьминога. Одна из них плотно прижалась ко рту Веры; другая, словно была без костей, протянулась далее и цепко обхватила затылок девочки. Затем грязные, голые, пахнущие омерзительным кислым запахом руки произвели давление навстречу друг другу — и Вера поняла, что не может крикнуть и едва может дышать. Ужасные осьминоговы щупальца потянули её — так же, за голову — книзу и поставили на колени; затем, увлекая за собой в бездонное колодезное чрево, они втянули в чёрную дыру сначала голову, затем плечи, затем туловище ребёнка — и резко рванули вниз. Ноги Верочки успели только мелькнуть в воздухе, после чего она уже не показывалась на поверхность. Ужас поглотил её душу и тело.