И, когда Вероника, вполне удовлетворённая, наконец отвлеклась от своих художеств и обернулась, она увидела жуткое зрелище: голова страшной женщины с прилизанными сальными волосами вновь показалась из отверстия; она посмотрела на Веронику, холодно улыбнулась одними губами, приставила к ним указательный палец и произнесла некий звук, который девочка не услышала, но по движению губ догадалась: «Тс-с!» Затем Лярва с помощью своей чугунной выдерги, не избегнув прежнего лязга, аккуратно приподняла крышку люка, сама подалась вниз, сдвинула крышку с места и водрузила её в исходное положение так, что люк оказался плотно закрытым, словно и не открывался. Оторопев, Вероника наблюдала эту сцену, продолжавшуюся не более нескольких секунд.
Всё стихло, лишь ветер гулял и кружил по всему двору, взметая облачка песка и пыли. Никто, ни один человек не выглянул в окно в эти мгновения, и свершившееся осталось незамеченным.
Задрожав всем телом, Вероника громко вскрикнула: «Мама!» — и кинулась к подъезду. Пока она поднималась в квартиру, да пока сбивчиво и путано объясняла маме свои впечатления, пока, наконец, они вдвоём мчались вниз — много, слишком много успело пройти времени. И драгоценные минуты были упущены. Когда сантехник, вызванный истерически плачущей матерью, открыл и отбросил прочь крышку люка — страшная, непроглядная тьма колодезного чрева дохнула на склонившихся людей пустотой, тишиной и могильной сыростью.
Телефонный звонок заставил Колыванова проснуться. Часы показывали четвёртый час ночи. Он узнал и вместе с тем не узнал голос лечащего врача своего сына, который срывался и захлёбывался от волнения:
— Вам лучше приехать! Господин прокурор, вам лучше приехать!
— Конечно, я выезжаю! Но что случилось? Скажите хоть в двух словах! — прокурор внезапно ощутил страшную сухость во рту и не мог сглотнуть, несмотря на все усилия. — Ему стало лучше? Или.
— Это невероятно! Такого у нас в клинике ещё не бывало! Кто-то разбил стекло и проник к нему в палату!
— Проник в палату?
— Да! Вы же помните, что палата вашего сына находится у нас на первом этаже? Так вот, этот вандал, этот негодяй, он… я не знаю, как сказать.
— Да говорите же!
— У этого человека была неимоверная сила! Он просто схватил все провода и разорвал их! Вы слышите? Провода не разрезаны, а именно разорваны! И аппарат искусственного дыхания, и всё… остальное оборудование… мгновенно было обесточено и… ну, вы понимаете?
У Колыванова подогнулись колени; прислонившись к стене, он медленно ополз вниз. Телефон ходил ходуном в трясущихся пальцах.