Просто удивительно: такая шикарная кошка, а привычки — словно у полосатой бродяжки. Никакой гламурности в характере нет.
Но это всё пустяки и дело житейское. А вот начали мы ремонт — и сразу поняли, почём фунт лиха.
Потому что стали клеить обои. Раскрутим рулон по полу, намажем клеем — и приклеим к стене. И кошку никак нельзя в комнату пустить, потому что повсюду клей, а у Биби-Ханум шикарные штаны и хвост, как облако. И всем этим она может приклеиться запросто.
Поэтому дверь мы закрыли. И Биби-Ханум осталась в коридоре.
В другое время она бы отлично себе нашла развлечение в коридоре: и веник тут, и ещё можно подремать со вкусом под вешалкой, на старом свитере, и кухня, опять же, рядом. Но одно дело, когда ты в коридоре по доброй воле, а другое — когда из комнаты выгнали и дверь закрыли. От тебя закрыли — это очень обидно.
И Биби-Ханум спела под дверью низким голосом:
— Ма-оооо! Оооу! Му-аааа!
Это была печальная баллада, полная нестерпимых кошачьих страданий, а голос у кошки напоминал голос знаменитой негритянской певицы, которая грустно поёт под саксофон.
Другой бы растрогался, но мы люди жестокие, даже не подумали дверь открыть.
Только кошке повезло. В дверь позвонили — пришла тётенька из службы газа, газовую плиту проверять. И мы сделали ошибку — побежали ей открывать, плиту показывать, а Биби-Ханум на некоторое время оставили без присмотра.
А тётенька из газовой службы аккуратная оказалась и внимательная. Пока плиту осмотрела, пока в книжку записала… За это время Биби-Ханум успела дверь в комнату, где обои, открыть и войти.
А там очень интересно: вся мебель убрана, на полу лист обоев лежит, клеем намазан. Биби-Ханум его понюхала, прошла неторопливо на середину — и прилегла отдохнуть.
Так что оказалось, что не такое уж это было большое везение — зайти в комнату. Но Биби-Ханум об этом ещё не знала, потому что задремала.
Зато, когда мы вошли, увидели ужасную вещь: кошку, приклеенную к обоям.
Клей попался хороший. Кошка прилипла надёжно. Хвост, штанина, бахрома на животе, половина гривы — всё это дело расправилось и приклеилось, как не приклеишь и нарочно. Гербарий из Биби-Ханум — жуткое зрелище.
Мы хотели её отклеить, но это оказалось совсем непросто и очень неприятно. Биби-Ханум ругалась матросским басом, хвост ни за что не хотел отцепляться. И тогда мы принесли ножницы.
И остригли хвост. Всю павлинью роскошь.
Но это не помогло.
И мы остригли шаровары. И пышную бахрому. И большую часть гривы.
И увидели рыженького головастика в пучках торчащей шерсти — худенького, с прутиком хвоста, еле прикрытым неровными прядками.