А я резко открыла глаза.
И осознала, что это не сон.
Над моей постелью навис ректор Тори, почему-то в длинном плаще и капюшоне. Он скинул одеяло на пол и попытался поднять меня с постели. Я вцепилась в простыню, скосила глаза вниз и порадовалась, что на мне новая пижама с мухоловками – симпатичными зелеными зубастыми цветами. Ткань не задралась, и в целом я выглядела прилично. Но тут же сообразила, что ни о каких приличиях речи быть не могло: Амадор Тори собственной персоной находился в женской части общежития, и со стороны его цепкая хватка могла напоминать объятия.
– А-а-а… а что вы здесь делаете? – поинтересовалась я, добровольно поднимаясь с постели и поправляя пижаму.
Ректор обернулся на соседнюю кровать, где спала Вилария. Подруга лежала с закрытыми глазами, но, судя по вздрагивающим векам, притворялась. Коричневый с пушком змеиный хвост, свисавший с кровати, быстро исчез под одеялом. Лер Тори округлил глаза, но я дернула его за рукав:
– Не отвлекайтесь. Вы хотели объяснить, что вас привело в столь ранний час в комнату женского общежития.
С тоской посмотрела в окно: солнце только взошло, осветив рыжеватыми лучами верхушки деревьев. Спать бы да спать!
Ректор вновь покосился на «спящую» Вилку, потом на дверь, а затем стянул с головы капюшон… Я вскрикнула, закрыв ладонями рот. Белоснежные волосы мужчины теперь серебрились. Более того, они приобрели приятный фиолетовый оттенок, а некоторые пряди потемнели. Присмотревшись, обнаружила, что брови и ресницы ректора тоже отливают нежно-фиолетовым.
– Что это за…. Что это такое, адептка Комарек? – зашипел ректор, указывая на свои волосы. – Чем вы меня опоили? Что было в той колбе?
– Э… это краситель. Улучшенная формула, натуральные компоненты. Волосы меняют цвет, в течение месяца проблемы нет! – оттарабанила я, вспомнив рекламу красителя в наших аптеках.
Чего теперь скрывать, когда результат налицо. И на лице тоже.
– Кра… крх… – закашлялся ректор Тори. – Краситель? Фиолетовый?!
– В крапинку, судя по результату, – подсказала я, с интересом рассматривая волосы ректора. – Но вообще-то он затемняющий был, оттенок «темный орех».
– А почему у меня вышел серо-буро-козявчатый? – резонно спросил ректор.
– Может, сработал антидот? Поэтому и получился такой… оригинальный оттенок, – догадалась я.
– Почему вы мне сразу не сказали, что в той колбе не вино, а краситель? – возмутился ректор Тори.
– Так не успела! Вы как выхватили колбу, как отхлебнули! Сами же знаете, студенты на всякое способны. Очень опрометчиво с вашей стороны пить всякую гадость!