Моя произвольная программа произвела на столичных стражей порядка неизгладимое впечатление. И не только на них. Было испугавшиеся выстрелов зеваки, наплевав на страх, вновь подошли к полицейским вплотную. Парень с камерой и вовсе встал рядом с одним из патрульных, не сводя с меня объектива камеры.
Пришлось положить Воронцова на землю. С таким отягощением у меня не удастся провернуть задуманное.
Раздались новые выстрелы. На этот раз в меня стреляли абсолютно все полицейские. Хидари и Тадаши заняли своё место у меня в руках. Мгновенно преображаясь в нагинату. Я провернул то же трюк, что и в тот раз с Пульсаром. Вот только сейчас в мою сторону летели не сотни смертоносных лучей, а меньше двух десятков пуль. Отразив все пули, я приблизился к парню с камерой, бросив нагинату на землю. И только после этого подал короткий импульс, разделяя её и убирая обратно в искривлённое пространство. Только сейчас я понял, что мечи полностью избавились от энергии, что была ими накоплена после атак Кудашева. Но разбираться сейчас с этим у меня не было времени.
После подобной демонстрации в меня больше не стреляли. Наверняка они поняли, что имеют дело с владеющим и вызвали ОБР отвечавшей за эту территорию академии.
— КАК ВЫ СМЕЕТЕ! — заорал я изо всех сил, перекрикивая гомон толпы и звуки, приближающихся патрульных. — КАК ВЫ СМЕЕТЕ НАПАДАТЬ НА КНЯЗЯ!
После моих слов зеваки в недоумении стали переглядываться. А полицейские все как один побледнели, представив какими последствиями для них может обернуться подобный проступок. Один из них, наверное, главный тут же бросился к машине и что-то начал лихорадочно докладывать по рации.
— Я ЛОПУХИН ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ! УРОЖДЁННЫЙ КНЯЗЬ ЛОПУХИН! ПОСЛЕДНИЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ РОДА!
После моих слов наступила полная тишина. Слышны были лишь завывания сирен, приближающихся патрулей.
В этот момент я увидел, как, расталкивая зевак, к нам пробиваются настоящие журналисты. Мужик с профессиональной камерой и симпатичная девушка с микрофоном в руках. Вот теперь можно и продолжить моё представление, которое рассчитано не только на Шувалова.
Отвернувшись от толпы, я медленно пошёл к валявшемуся на том же месте, где я его и оставил телу Кудашева. Только сейчас за моей спиной стали раздаваться редкие возгласы удивления и недоверия.
Одни не могли поверить, что кто-то смог выжить в той бойне, а тем более семилетний увечный паренёк. Другие, наоборот, радовались, что наследник Бога Грома смог выжить и теперь отомстит за свою семью. Третьи вообще ничего не понимали, но принимали самое бурное участие во всех обсуждениях. Я же шёл и улыбался. Началось, то чего я ждал больше девяти лет. Моя месть начала свершаться!