В кабаке все было как ожидалось. Я почувствовал себя на Тортуге, в пиратском вертепе. Визжали девки, стеной стоял дым от курева, воняло разлитым алкоголем. Публика была, соответственно, сплошь пираты. Спросил у стойки команду «Морской ласточки».
– Salve, e il capitano «Gabbiano di mare»? – на этом мои познания в итальянском закончились.
У всех троих рожи отпетых уголовников. Самый свирепый из них затянулся сигарой и сказал:
– Sì. Sono il capitano.
– Вы говорите по-английски?
– Хуже, чем по-итальянски – ответил он вполне уверенно.
– Позвольте угостить вас и вашу команду?
– Присаживайтесь.
В процессе неспешной беседы под граппу, мы постепенно вырулили на интересующую меня тему. Капитан Франческо Галлиани ходит в Черногорию. При погоде и ветре сутки туда, столько же обратно. Свозить пару человек в Котор? Можно подумать. Недешево обойдется. А какой груз? Без груза? Ну не знаю…
– Двести фунтов, мсье Айвен, меньше никак.
– Проветрится, пока остальные таскают сети за меньшие деньги? Сто фунтов в самый раз.
– А если не будет ветра? У меня стоит новый дизельный мотор. Топливо к нему – страшный дефицит.
– Зато ваш мотор жрет топлива вдвое меньше, чем бензиновый!
– Но мне нужно кормить экипаж! Посмотрите на них! Мамма Мия! Каждый жрет за троих, и у каждого не только семья, но и любовница, а у некоторых и не одна. Сто восемьдесят фунтов мое последнее слово.
– Мне нужно не в Котор, а на побережье. Это на тридцать миль ближе. Сто пятьдесят, или я пошел.
– Но пятьдесят – аванс. И послезавтра выходим.
– Договорились. Вот деньги. Только сеньор Франческо. Я страшно обидчивый. Если послезавтра я вас не найду…
– Спокойно мьсе. Мы договорились.
Барон пытался затащить меня в оперу. Едва отбрыкался. Через день мы оставили вещи в отеле, и отбыли, заявив, что деловой тур по городам. Будем дней через пять.
В шесть утра отвалили на Черногорию. Капитан, узнав, что точка доставки деревня Прзно, очень обрадовался. Сказал, что все шансы управиться за три дня. Мы договорились с Мейделем, что я уйду в поиск, а он останется присматривать, чтоб меня не бросили. А то знаем мы этих контрабасов, чуть помани, и планы меняются.
Через пару часов поставили все паруса, и лодка набрала приличный ход, узлов десять. Волна три-четыре балла. Все было прекрасно, кроме одного. Барона укачивало. Его настигла жесточайшая форма морской болезни, и он сидел на палубе, периодически свешиваясь за борт. Я чувствовал себя прекрасно. Пил чай по-адмиральски, только с граппой вместо рома. И читал страдальцу Багрицкого.