– Мы чего-то боимся?
– Ну… ты столько заплатил, что могут найтись желающие проверить, сколько у нас денег осталось. Пистолет тоже проверь.
Один за другим завелись грузовики.
– Ну что, Ваня. Можно ехать. – подошел Савва.
Я махнул водителям-французам, чтобы подошли.
– Значит так, господа. Выбираемся из порта и города. Едем за мной. Основная задача – никого не задавить. Савва Игнатьевич. Ты едешь в груженом грузовике, смотришь, чтоб никто не залез. Если что – стреляй не стесняясь.
И мы поехали.
На краю летного поля, возле лагеря носильщиков, но чуть в стороне, на самом солнцепеке, сидела группа негров. Мбенге стоял и тревожно смотрел вдаль. Он единственный был одет не только в штаны, но и что-то типа пончо. Остальные были только в штанах. И босиком, понятно. Когда мы подъехали, он меня узнал и просиял всей своей физиономией. Что-то гаркнул на суахили. Все вскочили на ноги, и в пояс поклонились.
– Вот видите, барон, как нужно работать с людьми? Десять минут общения, и они глубоко кланяются. Не то, что это ваше Жуаньи, прости господи.
Сложнее всего оказалось загнать негров в грузовик. Мбенге мне говорил, что бегом будет лучше. Но я настоял.
Город Конакри, располагается на полуострове. И выехав с него, мы проехали пару миль, и съехали с дороги. Лагерь решили разбить в тени редкой мангровой рощи.
Мы с Яковом уселись в шезлонги, и принялись наблюдать, как негры и французы пытаются наладить взаимодействие. Савва Игнатович руководил.
– Как-то не очень у них получается. Ты кого нам нанял, Кольцов?
– Спокойно. Негр обучается в процессе эксплуатации. А Савва – он природный эксплуататор. Я, думаю, пока будем летать, он все отработает.
Через час лагерь стоял. Горел костер, негры дисциплинированно скрылись из виду. Отдуваясь подошел Ламанов.
– Ничего. Они у меня палатку за пять минут ставить научатся. Так что летите спокойно.
– Ты, Савва особо не зверствуй. Они нам еще как приманка на львов пригодятся. Мы вернемся, самое позднее через неделю. Если нас не будет, не суетись. Просто уезжай обратно. Договорились?
– Посмотрим, Иван Никитович.
– А не выпить ли нам за прибытие?
– Яков, если тебя завтра будет тошнить в полете, я с тобой не знаком.
Самолет Wibault напоминает Юнкерс. Трехмоторный моноплан с грузо-пассажирским салоном. Яков, не летавший до этого ни разу, смотрел на всю эту авиацию с опасливым восторгом школьницы, пред первым сексом. А я похлопал ладонью по фюзеляжу, и понял, что два парня, пившие в ангаре вино перед полетом – это и есть наш экипаж. Из удобств – две скамьи вдоль бортов. В середине салона, видимо, чтобы не нарушать центровку, были тщательно раскреплены какие-то ящики. В хвосте были свалены мешки с почтой. На них, после взлета, я и завалился. Попросил только разбудить перед посадкой.