Так, ехали они похоже – оттуда. Вот здесь остановились. Самое удобное место. Талгатыч похоже пошел – туда. И бежал обратно вот здесь.
– Яков, посмотри вокруг, чтоб не мешали.
Он молча скинул винтовку, дернул затвором и опять скрылся в лесу. Я пошел от крайнего дерева к предполагаемой остановке. Вот выход породы. Если он об него споткнулся то… Есть! Я узнал его по фото. Почти девяносто карат. После обработки распилят на три части. Дефект.
Самый мелкий, пятнадцатикаратник я так и не нашел. Нашел еще два мелких, где-то по паре карат. Времени это заняло часов пять. Но, по любому – высочайшая производительность.
Когда мы садились в машину, я отпил воды, смочил платок и протер лицо и руки.
– Если смотреть здраво, – сказал я трогаясь – то мы сейчас, Яков, заработали столько же, сколько на Балканах. Можно плюнуть на все, и в Баден-Баден, в казино.
– Ты знаешь, Ваня, я даже не боюсь показаться жадным, предложив продолжить. Потому что ты не успокоишься.
Потом еще два дня мы слонялись по Бомако и изображали изучение быта и – вообще. Я показал Мейделю крокодилов и как они на воле. Он честно сбледнул с лица. Вылет был намечен через два дня, когда под утро ко мне в номер пришел барон.
– Знаешь, Кольцов, давай улетим сегодня утром.
– Причина?
– Её зовут Эжени, она очаровательна, и ангел. Но у неё недостаток.
– Муж?
– И какой! Тот самый вице-губренатор. Он подозревал, но час назад убедился в подозрениях.
– Барон! Я говорил вам, что вы рогатое млекопитающее?
– Еще нет. Но я все приму с терпением. Особенно в самолете.
Экипаж в этот раз был трезв но очевидно с похмелья. Мы взлетели. Пока я размышлял, что лучше с точки зрения безопасности полета, налить им, или таки нет, они разлили по стаканам красное и выпили.
– Знаешь, Яков Карлович, ты нашел остроумный выход в соревновании со мной. У меня не было подружки вице-губернаторши.
– Ну вот же! Ты рано поставил на себе крест, Кольцов! В Конакри можно сходить в гости к губернатору.
– Гм. Знаешь, меня не очень любят на английских территориях. А вот ты, Яков, можешь стать персоной нон-грата у французов. И мне кажется, что тебя будут ловить гораздо азартнее.
Савва Игнатович наблюдал, как ставится лагерь. Негритянско-французский персонал мухой летал туда-сюда, и на глазах у нас, пока мы подъезжали, пейзаж обрел жилой вид.
Ламанов пожал нам руки и спросил:
– Все нормально?
– Это как посмотреть. Так-то мы все что хотели сделали. Завтра снимаемся и уезжаем по маршруту. Но, Савва, ты не знаешь, как нам кастрировать барона?