Джон внезапно примолк... Я ничего не мог понять — мне казалось, что все разговоры будут вертеться только вокруг его самого любимого занятия. Лики же почему-то не реагировал на мои комментарии, и я обратил наконец внимание на то, что вид у него был несколько отсутствующий. Куда же девался его энтузиазм, который нас оторвал даже от столь соблазнительной, охлажденной кока-колы?
— А вот и моя сараюшка, — уронил он рассеянно и вознамерился идти дальше.
— Можно заглянуть внутрь? — спросил я.
— Конечно, Джо, конечно!.. — ответил он без особой радости, а я заметил, что он все время смотрит на узкую тропинку, ведущую к озеру Беринга.
Кого это он высматривает? Здесь же нет ни одной дороги. В том направлении во всей своей красе раскинулась только чудесная прелесть девственной природы, не тронутой цивилизацией, среди которой он мечтает прожить всю жизнь.
Джон направился прямо к дому, так что мне пришлось его остановить:
— Ты обещал показать свою сараюшку!
— А, да-да, — пробормотал он, и безо всякого интереса с его стороны мы вошли в небольшое деревянное строение, внешний вид которого не обещал ничего заманчивого.
"Сараюшка" обернулась современными лабораториями. У Джона там была собственная электростанция и даже радиопередатчик, которым можно было пользоваться как телефоном. Неизгладимое впечатление произвел на меня его кабинет.
— Садись, Джо! — сказал Джон и облокотился на кучу запыленных бумаг, предварительно согнав с них тучу разноцветных птичек.
— Садись! — еще раз пригласил он и показал на кресло, в котором очень удобно устроился крупный аист.
— Кыш! — попытался я обратить на себя его внимание, но он даже перышком не пошевелил, не говоря уж о том, что не удостоил меня взглядом.
— Шушуля у нас непослушный, — извинился Джон и два раза хлопнул в ладоши. После этого милый Шушуля неохотно уступил мне место.
— Сигарету хочешь, Джо?
— Если ты будешь так любезен... — принял я предложение, стараясь вежливо не замечать птицу, настойчиво долбившую длинным клювом мой ботинок.
— Лилюня обожает ботинки, — объяснил Джон и энергично хлопнул в ладоши. Лилюня тут же потеряла интерес к моей обуви и с оскорбленным видом ушла в угол.
Джон спохватился и хотел угостить меня обещанной сигаретой, но и это оказалось не так-то просто. Сигаретница была обнаружена в результате усиленных поисков — на ней возлежала черепаха.
Куда бы я ни посмотрел, повсюду был „пэл-мэл“ из самого разного зверья. Очень интересно и забавно было, что все эти разные виды и подвиды совершенно не нервировали друг друга. То, что они не выводили из себя Джона, можно было понять с первого взгляда. Глаза у него сияли, он снова был самим собой, то есть тем Джоном, который после кратких приветствий сразу же повел меня осматривать его совершенно особенное и неповторимое "хозяйство".