Заседание происходило в историческом зале Национального музея в Найроби. Я поднимался по широкой лестнице, заранее страшась момента, когда, постучав в дверь, должен буду войти в зал.
— Мистер Вагнер? — заученно спросил слуга.
— Да.
— Пожалуйте за мной. Я провожу вас.
Я вошел в зал. Глаза всех присутствующих обратились на меня. Я ощущал, как по лицу стекают ручейки пота. Но я стоял не двигаясь, не решаясь вытереть его.
Было очень тихо. Наверняка это длилось всего несколько секунд, но мне казалось, что прошла целая вечность. Уж лучше бы что-нибудь сказали... Все равно что.
— Садитесь, — произнес, наконец, председатель. Его голос прозвучал глухо, словно из потустороннего мира.
Я глубоко поклонился, и мой взгляд остановился на капельке пота, которая скатилась на натертый до блеска паркет. Теперь я должен преодолеть это бесконечное пространство, отделяющее меня от длинного стола посреди хмурого и холодного зала, за которым восседал совет "сильных мира сего".
Я сел и как можно более учтиво взглянул на членов комиссии. Здесь был и представитель Министерства по делам охоты и туризма, представитель Гейм-департмента, представители университетов, ветеринары, директор Национального музея в Найроби.
Среди них я заметил всего лишь двух африканцев. Остальные были белые. Любопытно отметить, что я с самого начала не видел в них союзников. С надеждой я взирал на черного представителя Гейм-департмента, с которым был лично знаком. Он подписывал лицензии для моей последней экспедиции.
Сейчас он сидел, опустив глаза, а потом незаметно пожал плечами. Я понял его. Он здесь одинок...
— Ваши аргументы, — сухо произнес председатель.
Они лежали перед ним на столе. Это была целая кипа бумаг. У меня с собой было еще много материалов, рассказывающих о нашем заповеднике. Я показал им фотографии животных, пойманных мной в Африке, которых мы переправили за десятки тысяч километров на новое местожительство. Члены комиссии молча, с безучастным видом передавали друг другу фотографии.
Я вздрогнул от неожиданности, когда вдруг снова раздался голос председателя, энергичный, настойчивый и уже не такой глухой и бесцветный, как до этого.
— Вы спрятали одну фотографию, г-н профессор!
— Я? — перепугался я, будто меня и вправду уличили в краже.
— Встаньте! — приказал он, и я послушно сполз со стула.
На сидении действительно лежала фотография. Я машинально отложил ее в сторону, считая малоинтересной, но, как оказалось, не на самое подходящее место. Наблюдательный господин, сидевший во главе стола, заметил это.
Председатель, внимательно изучив снимок, был заметно разочарован.