— Обыкновенные машины, — произнес он прежним тусклым тоном и вежливо поинтересовался: — Что это за машины?
— Это стоянка перед нашим зоопарком.
Я решил воспользоваться его заинтересованностью.
— В тот день наш заповедник посетило более двухсот тысяч человек. Тысячи и тысячи людей приходят посмотреть на зверей, пойманных на вашей земле. Мы словно привезли в Чехословакию кусочек Африки.
— Восточной Африки, — поправил меня председатель комиссии. — Продолжайте!
Благодаря фотографии, которую я посчитал малозначащей, мои шансы заметно возросли. И я начал рассказывать о том, какой это большой заповедник — наше чехословацкое сафари, какие у нас звери, о нашей программе их разведения... Говорил я долго и воодушевленно, меня никто не перебивал, все слушали, низко опустив головы. У меня промелькнула мысль, что я уже давно не выступал перед столь терпеливыми слушателями.
Время шло, и вдруг неожиданно у меня возникло подозрение: а может, они меня вовсе и не слушают. Мне показалось, что я даже слышу храп, и это меня здорово разозлило.
— Я кончил! — хрипло прокричал я.
— Ну что же, — устало сказал председатель. — А теперь несколько вопросов.
Результаты первого раунда были совершенно неожиданны. А проходил он примерно следующим образом...
— Вы требуете тридцать сетчатых жирафов, — отметил председатель. — Разве пяти будет недостаточно?
— Нет, — коротко ответил я. В этом у меня уже есть опыт. Начни я объяснять, они попросту не станут меня слушать.
— Вы требуете пятнадцать водяных козлов. Трех вам не хватит?
— Нет.
— Почему вы просите именно девять зебр Греви? Четырех будет недостаточно?
— Нет.
Мы поменялись ролями. Теперь я уже не слушал. На каждый вопрос я автоматически отвечал "нет".
— Стало быть, вы настаиваете, чтобы комиссия полностью удовлетворила вашу просьбу? — спросил председатель.
— Нет.
Я было тут же хотел поправиться. Но необходимости в этом не было. Да он и не слушал.
— Выйдите! — сказал он наконец.
Вы представить себе не можете, как я перепугался. Это сразу привело меня в чувство. Я воспринял смысл сказанного как "вон отсюда".
— П-почему? — с дрожью в голосе проговорил я.
— Комиссия будет совещаться. Выйдите за дверь!
Я покинул комнату. И снова ощутил бессилие маленького человека перед "сильными мира сего".
Я ждал в коридоре, а служащий музея нес почетный караул рядом с моей особой. Я прохаживался по коридору — и он ходил, я стоял — и он стоял... Во время моего ожидания произошли странные вещи. Когда я со страхом размышлял, какое же решение вынесет комиссия, вдруг послышался голос:
— Не бойся, Джо. Ты выиграешь дело.