— Масштаб, конечно, не тот, — вздыхал тесть. — Но ничего, главное, что при деле.
— Да, это главное, — соглашался Алекс, понимая, что деятельному тестю сидеть без дела было бы скучно.
Во время своих посиделок в кабинете тестя они теперь пили не коньяк, а перцовочку. Пару раз Алекс пытался приносить свой коньячок, благо недостатка в нем не было, ведь докторам мужского пола пациенты традиционно дарят дорогой крепкий алкоголь. Но тесть хмурился:
— Зачем это? Забери! Ты же знаешь мой принцип — хоть поутру, да на свои.
Ничего, перцовочку Алекс тоже уважал. Важно же не то, что именно ты пьешь, а с кем ты пьешь.
— Я так рад, что Алька встретила такого делового мужика, как ты, — не раз говорил тесть. — Я же сильно боялся, что она в своем универе подцепит какого-нибудь раздолбая-гуманитария, который будет сидеть на моей шее до конца дней.
— Гуманитарии тоже бывают разными, — отвечал на это Алекс.
Тесть пренебрежительно махал рукой — знаю я их, оболтусов!
Защитился Алекс весьма своевременно. В скором будущем профессор Чернецов должен был уйти в Институт экспериментальной кардиологии, где ему предложили заведовать новосозданной лабораторией проблем атеросклероза.
— Леонид Геннадиевич правильно мыслит, — сказал Алексу шеф. — Там он будет самостоятельной фигурой, да и место обещает быть хлебным.
Хлеб насущный в медицинской науке давали клинические исследования препаратов, которые хорошо оплачивались как официально, так и неофициально, в виде «черных бонусов», передаваемых из рук в руки без документального оформления. Черные бонусы давались за обеспечение результатов, нужных заказчику, то есть — компании производителю.
Алекс радовался тому, как удачно все складывается и шеф тоже радовался, поскольку не хотел, чтобы ему вместо Чернецова прислали бы со стороны какого-нибудь «варяга». Профессорские должности идут нарасхват и долго незанятыми не остаются. Но судьба, на протяжении многих лет баловавшая доктора Бушмакина только плюшками да пряниками, припасла для доктора в квадрате[23] Бушмакина хорошую оплеуху. И как всегда — незаслуженную…
О пациентке Талышевской Алекс впервые услышал на утренней пятиминутке.
— В восьмую палату легла Мария Сергеевна Талышевская, — объявил заведующий кардиологическим отделением Якимов с таким мрачным выражением лица, будто извещал собравшихся о намерении покончить с собой.
Врачи изобразили мимикой разные степени недовольства.
— Я так надеялся больше никогда ее не увидеть, — продолжал Якимов. — Она же лет семь к нам не ложилась. Думал, что все… Но оказывается все эти годы дочка покупала ей страховку в ЦКБ