Дело было так. Во время передышки, когда Алекс смотрел футбол в комнате отдыха, а точнее — дремал под монотонный бубнеж комментатора, явилась Татьяна и попросила у него взаймы три с половиной тысячи рублей.
— Там бабушка пришла, — возбужденно тараторила она, — принесла продавать старинные серьги с бриллиантами. Красота невероятная, я давно о чем-то таком мечтала! В скупку она идти боится, там обманывают, вот и пришла к нам. Просит всего двадцать пять тысяч, это едва ли четверть настоящей цены, ей деньги срочно нужны, чтобы сестру похоронить. А у меня как раз день рождения через неделю, мне муж с родителями эти серьги в складчину оплатят, как подарок, так что я деньги быстро верну, не сомневайтесь (тогда они между собой даже с глазу на глаз еще были на «вы»). Я почти всю сумму собрала, только трех с половиной тысяч не хватает. Одолжите, а?
— Одолжу, — ответил Алекс. — Без проблем. Только хотелось бы сначала взглянуть на серьги.
— Я договорилась, что она мне их продаст! — заволновалась Татьяна. — Если я деньги быстро найду…
— Да не буду я их покупать, — усмехнулся Алекс. — Мне серьги дарить некому. Только посмотрю, любопытно.
— Тогда пойдемте, она у входа стоит, ее охранник дальше не пускает. Сегодня же Вовка-омоновец дежурит, он вредный.
Старушка оказалась маленькой, худенькой и благостной. Одета во все черное, сумочку крепко держит обеими руками, глаза печальные-печальные. Алекс еще издалека раскусил в ней аферистку-голдошницу, впаривающую фальшак доверчивым лохам. Но, надо отдать ей должное, антураж был организован качественно. Серьги лежали в старинном бархатном футляре с остатками золотого вензеля на истертой до блеска крышке. Золото потемнело, камни потускнели, сразу видно, что серьги давным-давно не надевали…
— Правда же прелесть?! — тараторила Татьяна. — А работа какая! Кто, вы говорили, их изготовил?
— Овчинников, — тихо и с достоинством ответила старушка. — Был такой придворный ювелир, его фирма имела магазины на Кузнецком мосту и на Ильинке. В том, что на Ильинке мой дед их и купил для моей бабки на двадцатую годовщину их бракосочетания.
— Ох, как я люблю вещи с историей! — Татьяна восхищенно закатила глаза. — Класс!
— Никакая это не старинная работа, — сказал Алекс, глядя прямо в бесстыжие глаза аферистки. — Всего лишь имитация, причем — небрежная. Камни в старину крепили иначе, и огранка была другой. Золотом тут и не пахнет, это латунь, а брюлики стеклянные. Красная цена этим бирюлькам — пятьсот рублей, вместе с футляром и историей.
— Да что вы говорите! — ахнула Татьяна. — Не может быть!