— Я всегда готов помочь вам, дорогие коллеги, — проникновенно сказал Алекс, закончив свой доклад. — Двери моего кабинета открыты перед вами. Но я бы хотел, чтобы вы сами тоже развивались, думали, а не уповали на меня. Во-первых, я не всегда рядом, а, во-вторых, я не имею той информации о пациенте, которую имеете вы. Мне приносят кардиограмму и говорят пару слов — вот и все. На этом основании я не могу делать обоснованные выводы. Если же я стану осматривать каждого пациента, у которого вы что-то заподозрили, то сорву свой прием и поликлиника просто утонет в жалобах…
Развив тему как следует и несколько раз повторив «нужно думать самостоятельно, вы же врачи», Алекс в завершение сказал:
— Не упирайтесь вы в кардиограмму, дорогие коллеги, а внимательно смотрите на пациента. Если вас что-то беспокоит — госпитализируйте даже при отсутствии изменений на кардиограмме. Изменения могут появиться не сразу и быть слабовыраженными. Страхуйтесь сами и не наносите ущерба репутации поликлиники! В нашей работе есть железный закон — лучше перебдеть, чем недобдеть. Лучше госпитализировать, чем не госпитализировать.
— Совершенно верно! — поддержала главный врач.
После конференции Эльвира Рудольфовна сказала Алексу, что у него есть руководящее мышление и что она включит его в кадровый резерв и как-нибудь отправит на курсы управления учреждениями здравоохранения. «Мои акции поднимаются в цене», удовлетворенно подумал Алекс. Отношение со стороны администрации к нему резко изменилось в лучшую сторону. Мальвина при встрече всякий раз ласково ему улыбалась. Главная медсестра Чекушкина вместо своего обычного «доктор» стала называть Александром Николаевичем. А непосредственная начальница Юлия Семеновна заменила требовательное «зайдите ко мне прямо сейчас!» на вопросительно-деликатное «Александр Николаевич, вы можете сейчас подойти?». Был Бушмакин букашкой, а стал человеком.
Как-то раз Алекс заглянул в конце приема к доктору Кашурникову, благо график у них был несовпадающим. Кашурников принимал утром по четным и вечером по нечетным, а Алекс — наоборот. Снова посидели в том же кафе, Геннадий похвалил Алекса за активность и назвал «птицей высокого полета». Слушать такое от бывалого старшего коллеги было очень приятно. Когда Алекс посетовал на то, что, работая в поликлинике, нельзя заводить знакомства в научном мире, а на заседаниях кардиологического общества они как-то не заводятся, Кашурников посоветовал:
— Так перейди в поликлинику, которая является базой кафедры поликлинической терапии.
Алекс и предположить не мог, что поликлиники могут быть кафедральными базами. Он был уверен, что кафедры находятся только в больницах. Хорошо еще, что несмотря на объем выпитого, он сумел полностью сохранить самоконтроль и не выдал своего удивления.