— Солор, — представился боец с изрезанным лицом и протянул правую руку,
— Тот самый? — крепко пожав протянутую ладонь, спросил Николай Васильеви,
— Тот, — польщенно улыбнулся блоггер, — а так-то меня Борис зовут. Хотел беженцев с рук на руки передать, наши в России готовы их принять и помочь на первых порах. Вот я и поехал. Ну и репортаж тоже написать надо. Пусть люди знают, что да как. Вот и угодил здесь в засаду. Хорошо хоть ребята ещё неделю назад подарили АПС, да гранату с собой прихватил, пригодилось.
— Я и сам твои крымские посты читал, — по-товарищески улыбнулся ему, Николай Васильевич, — грамотно, хорошо излагаешь, коротко, ясно, по делу. Молодец!
Не отвечая Борис достал из кармана мятых штатов цвета "хаки" пластиковый флакончик с перекисью водорода и индивидуальный пакет. Зубами разорвал пакет, марлю бинта смочил жидкостью.
— А ты? — отвернувшись от блоггера, спросил Чича стоявшего рядом с Солором парня с бледным лицом,
— Максим, — скупо представился тот, — позывной "Клинч".
— Я гранату в этих сучар кинул, а ребята хоть и раненые кинулись к оружию, вот и отбились, — вытирая марлевым тампоном с перекисью водорода лицо и болезненно морщась от этой процедуры, объяснил Солор.
На мгновенье как в кошмаре покрыли крохотные пузыри его лицо, а потом пропали, с порезов была смыта кровь.
— Клинч, ко мне в отряд? — предложил Чича, — Раны то у тебя ерундовые, за неделю всё зарастет, или в дальше в Россию?
— Так я вот, — замялся парень и провел руками по грязной майке, взглянул на больничные тапки, — нету уже ничего.
— Оденем, обуем, вылечим, — чуть улыбнувшись, пообещал Чича, — а оружие у тебя уже есть, да и сам в бою не обосрался, это главное.
— Ладно, — кивнул Клинч, — только я с другом, вместе сюда приехали, его позывной "Чё", вон он…
А тот молча сидел рядом с убитым товарищем. У автобуса на дороге рядом положили убитых ополченцев, водителя и растерзанного пулями паренька, что первым выпрыгнул из автобуса и кинулся к оружию. Мертвым, всхлипывающие женщины платками закрыли лица. Детям испуганно смотревших на убитых ополченцев не закрывали глаза и их не просили отвернуться, пусть видят и помнят. Пусть помнят, как помнят в их семьях убитых и замученных родственников в годы Отечественной войны. Трупы карателей так и лежали неприбранными, ополченцы их уже обыскали и взяли трофейное оружие. Время неумолимо шло к полудню, яро палило солнце. Над мертвыми жужжа уже роились мухи. Пахло сгоревшим топливом, а от недалекого поля боя удушливо несло сероводородом разложения.
— Беженцев в машины и сопроводить до границы, — подойдя к автобусу стал распоряжаться Николай Васильевич, — за нашими убитыми пришлем трактор с прицепом и похороним их на поселковом кладбище, этих, — он кивнул в сторону тел мертвых наемников карателей, — оттащить в поле и нехай с остальными вояками землю нашу удобряют.