– Понятно… – Тихон вполуха слушал доклад Гулливера, но на разговор не отвлекался, пока не достиг нужного места и не закрепился. – Комфорт и уют… Прямо не звездолет, а парусная яхта… Аж в носу засвербело, так захотелось очутиться там, где небо голубое, вода – лазурная, а берег лишь угадывается вдали туманной полосой. Яркое солнце светит, и дышать можно полной грудью. Причем не таблицей Менделеева, закачанной в баллоны, а чистым воздухом. Насыщенным ароматами трав и цветов.
– Ух ты! – восторженно воскликнула Аня. – Да ты поэт, Тишка! Как красиво сказал. Гораздо лучше, чем россыпи звезд на многие парсеки вокруг. Я прямо представила себя сидящей на берегу озера, ноги в воде, вокруг цветы благоухают, а за спиной – шумят деревья. Причем не голограммы, а живые. И птицы поют… Разные. И тоже не закольцованная фонограмма, а самые настоящие. Вот бы нам в такое место попасть, правда?
– Правда… – Тихон включил лазерный резак и, глядя на безмолвное сияние плазмы, кажущееся не сгустком раскаленного пламени, а ледяным клинком, чтобы прогнать наваждение столь явно увиденной картинки персонального Эдема, напомнил шутливо: – Как там моя яичница? Не подгорела?
И снова Тихон буквально почувствовал, как ему в затылок уперся чужой взгляд. Но не злой, а как бы оценивающий.
– Да ну тебя… – фыркнула девушка и отключила связь.
– Готово. Гулливер, доложи об изменениях.
– Увеличение потока информации на пятнадцать процентов. Точность анализа возросла до восьмидесяти одного процента.
– Идеалу предела нет. Сейчас посмотрю, почему аварийный сломался…
Увы, собственно, это все, что фон Виден мог сделать. Шлюз намертво заблокировали такие же точно наплывы брони, как те, что закупорили датчики, растаявшие под неизвестным воздействием. Как будто это не самый прочный, из известных людям, сплав, а мягкий воск.
Воздуха оставалось на девять минут, плюс пятиминутный аварийный резерв. Если возвращаться ногами – никак не успеть. Тем же способом, что и сюда – тоже рискованно. Времени на незапланированный свободный полет нет. И Тихон сделал то, что категорически запрещено во всех инструкциях, включил лебедку страховочного линя. Механизм тихонечко заурчал, выбирая слабину, звук передавался по самому линю, как по струне, и потащил человека к главному шлюзу.
Летя над яхтой, как воздушный шарик на ниточке, парень только успел подумать, почему лебедку не положено использовать, как та захрипела и выключилась, тогда как сам он продолжал двигаться дальше.
– И это все? – Тихон недоуменно хмыкнул. – Подумаешь… Я теперь и так долечу. Перебирая руками. Все равно быстрее, чем пешком.