– Не устраивает?
– Если ты думала, что я ушел, почему принесла бутерброды?
– Что ты привязался к этим бутербродам?! Ты можешь есть молча?
Неожиданно Соколов повалил ее на подушки и принялся с жаром шептать:
– С тобой сложно, но интересно. Прячешься в своем коконе, но я доберусь до твоей сути. Мне хорошо с тобой, Саша…
Его дыхание обжигало. По-прежнему завернутая в одеяло, Селиверстова не понимала, как себя вести. Этот чертов мужчина вызывал в ней столько разных эмоций сразу. Он раздражал, нет, бесил! И ей это доставляло удовольствие. Нормально ли это или так зарождается душевная патология, которая потом перерастает в безумие? Это слово вмиг напомнило о деле, и вновь стало страшно. Александра и сама не поняла, когда успела крепко обнять Соколова и уткнуться ему в шею. Он, кажется, тоже был удивлен, иначе почему начал бормотать что-то наподобие «моя глупенькая». Разве эти слова она хотела услышать? Разве она хотела сейчас слышать хоть что-нибудь? Просто быть в тишине в мужских объятьях и чувствовать себя защищенной, неужели это нужно объяснять?! Чувствуя, как начинает закипать, вскочила, подняла упавший бутерброд, положила на тарелку, подняла глаза и увидела, что Соколов с аппетитом жует свой. Неужели ему все равно? Она ему безразлична? Окончательно запутавшись в собственных эмоциях, Селиверстова сухо произнесла:
– Приятного аппетита, а мне нужно работать.
– Спасибо за… угощение. Я могу помочь, если хочешь. Кто у тебя на этот раз? Маньяк? Псих?
– Последнее.
– Это любопытно. Так я останусь?
И снова непонятные чувства. С одной стороны, она хотела, чтобы он ушел и не раздражал ее своим… одним своим видом. С другой, ей нравилось работать в тандеме, но Бриз был занят, а разбираться с ненормальным Шифровальщиком в одиночестве не хотелось, и она кивнула.
Перебрались на кухню. Александра разложила на столе свои записи и фотографии, в то время как Соколов принялся шарить по шкафчикам.
– Что-то ищешь? – раздраженно поинтересовалась Селиверстова.
– Догадайся, ты же у нас гениальная Александра.
Как же хотелось убрать эту широкую улыбку с его лица. Безусловно, она понимала. Молча прошла к тому шкафчику, куда еще не добрались его руки и показала запасы сладкого.
– Еды нет. Понял. Иду в магазин. Твой кулинарный шедевр голод не утолил, извини, – и бодрым шагом направился в коридор.
Дверь захлопнулась, а Селиверстова едва сдержалась, чтобы не скинуть с окна что-нибудь потяжелее. Как же он ее выводил из себя! И похоже, понимал это и получал удовольствие! Бриз так никогда с ней не вел себя. Она взяла телефон, полная решимости все-таки узнать, что же у него стряслось, но набрав первые цифры, передумала. Она не имела права влезать в личную жизнь друга. Если он посчитает нужным – сам расскажет.