Она еще три-четыре раза кивнула, что, как я поняла, должно означать, что она достаточно мудра и все понимает.
— Вас эти развалины очень интересуют, миссис Верлен?
— А кого они не интересуют? Они предмет всеобщего интереса.
Она повернулась ко мне и застенчиво взглянула из-под сморщенных век.
— Но некоторые интересуются гораздо более прочих. Вы не можете не согласиться с этим.
— Несомненно.
Она поднялась и опять сжала руки.
— Я тоже могу показать вам кое-какие развалины… совсем рядом. Хотите взглянуть на них?
— Развалины? — переспросила я.
Она поджала губы и кивнула.
— Пойдемте, — она протянула руку, и мне пришлось взять ее. Рука оказалась холодной и мягкой. Я отпустила ее, как только это показалось удобным.
— Да, — произнесла она, — у нас тут тоже есть развалины. Теперь, если вы так интересуетесь нами, вам пора на них посмотреть.
Она проскользнула к кованым железным воротам, открыла их и застыла в нерешительности, как фея из сказки, с таинственным выражением на лице. Я уловила ее волнение и спросила себя, почему в этом доме все так необычно.
— Развалины, — прошептала она как бы про себя… — Да, пожалуй, это можно было бы назвать развалинами. Не римские, конечно, а вполне современные. И в самом деле, почему бы семье Стейси не иметь собственные развалины по примеру римлян, — она хихикнула.
Я прошла через ворота, она закрыла их и догнала меня, а потом засеменила впереди, показывая дорогу и иногда оборачиваясь, чтобы улыбнуться мне своей детской улыбкой.
Мы пробрались через кустарник в ту часть сада, где я еще ни разу не была. Затем прошли по тропинке и вышли к ельнику, небольшому, но с толстыми, разлапистыми, густыми елями.
Между деревьями вилась тропинка; мисс Стейси семенила впереди, я шла следом, сомневаясь, так ли уж слегка она “не в себе”.
Но вот наконец я увидела цель путешествия. Это было похоже на круглую белую башню. Мисс Стейси прибавила шагу.
— Смотрите, миссис Верлен, — позвала она, — вот эти развалины.
Я поспешила за ней и увидела сруб, изнутри весь почерневший от пламени.
Сруб не был большим, просто одна круглая стена. Крыша частично разрушена, и сквозь нее просматривалось небо.
— Что это? — спросила я.
— Сруб, — ответила она замогильным голосом. — Сгоревший сруб.
— Когда он сгорел?
— Не очень давно, — и добавила многозначительно. — Когда Нэйпир вернулся.
— Что же это должно было быть?
— Маленькая часовня в лесу… хорошенькая маленькая часовенка, в честь Бомона.
— Вы хотите сказать, памятник?
Ее глаза вспыхнули:
— Как вы проницательны, миссис Верлен. Конечно, памятник, памятник Бью. После убийства отец велел построить часовню, чтобы он мог приходить сюда… или мы… помолчать среди этих безмолвных лесов, думая о Бомоне. Она простояла здесь несколько лет, а потом…