— А если совсем уж начистоту говорить, — добавил после непродолжительной паузы его святейшество, — я плохих людей чувствую. Нет их здесь. Вам это вряд ли покажется убедительным, — он озорно подмигнул, — но я-то знаю.
— Что, даже сейчас в этой комнате нет? — хмыкнула я.
— Нет, — убежденно ответил он. И без прежней веселости продолжил: — Неуверенные есть. Изломанные. А плохих нет.
— А вообще плохие люди существуют? — решила прощупать почву я.
У меня-то ответ на этот вопрос имелся самый что ни на есть положительный. Но священнослужитель мог мыслить иначе. И если в его представлении хорошими были решительно все, то и Охотник тоже подпадал под эту категорию.
— О, я вижу, вы не против вступить в сложный философский диспут, — просиял архиепископ. — Это был бы весьма интересный разговор, но времени он займет много, а истину мы с вами вряд ли найдем. Как-никак лучшие умы давно и тщетно бьются над этим вопросом.
— Истина в вине, — машинально пробормотала я известную присказку.
— Нет ее там, — покачал головой глава эльмиррской церкви. — Можете мне поверить, я проверял. По молодости.
Я рассмеялась. Разговор начинал мне нравиться, хотя в расследовании нас и не продвигал.
— Думаю, ее нет нигде, — честно высказалась я.
Принц демонстративно возвел глаза к потолку — дескать, кто так разговаривает со священнослужителями? Но самого архиепископа мои безбожные речи нисколько не смутили.
— Есть, — уверенно, но без малейшего упрека возразил он. — Только она не на поверхности. И ее никогда нельзя ухватить, озвучить, посадить в клетку из человеческих слов. Вам ли не знать, сколь многое таится в глубине? Вот и с людьми тоже так. Здесь плохой, там хороший, а может, наоборот. Глубина в каждом что-нибудь да откроет.
Откроет, конечно, тут не поспоришь. Вот только не лучше ли этому «чему-то» подольше оставаться закрытым?
— А зеркала в вашем доме маги проверяли? — на всякий случай уточнила я.
Слишком резко сменила тему, судя по очередному укоризненному взгляду Орвина. Что поделать? Задумалась. А годы одиночества не делают человека хорошим собеседником.
— Проверяли и зачаровывали, — откликнулся священнослужитель. — Лишнее все это, как по мне, но я не вмешивался. Они свою службу несут, я — свою.
— Вы не находите, что очень беспечно относитесь к этой теме? — недоумевающе нахмурила брови я. — Допустим, к собственной жизни вы относитесь философски. Но вы же образованный человек. И наверняка понимаете, чем чревата охота за ключами. Устранить конкурента, украсть ценную вещь, исправить врожденное уродство — все это можно сделать и на третьем уровне, было бы умение. А кое-что даже на первом. Если же человек так отчаянно пробивает себе дорогу к четвертому, тут можно ожидать любой катастрофы. Вплоть до уничтожения страны, континента, а то и целого мира, — кстати припомнились слова, оброненные Орвином при нашей первой встрече. — Все зависит от амбиций и степени ненормальности этого Охотника.