— Мир сам не допустит, чтобы его уничтожили, — улыбнулся архиепископ. — Можете не сомневаться: если возникнет такая угроза, природа вступит в игру. И против нее не выстоит ни один охотник. Наша задача — делать то, что от нас зависит. А остальное предоставить ей.
— Все это хорошо, — не унималась я, — но неужели вы полагаете, что, получив все семь ключей, преступник просто подавится вишневой косточкой? Потому что так задумает природа?
— Ну отчего же? Необязательно. Она может действовать и через посредников. Через человека, который остановит убийцу. Но мир уничтожен не будет, в этом у меня нет ни малейших сомнений.
Вскоре аудиенция завершилась. Беседа оказалась интересной, однако, увы, ничего нового мы так и не узнали.
На следующий день мне пришлось засесть за подготовку мини-курса. Ректор не обманул, и документы, составленные магистром Торренс, были присланы в срок. Я подписалась не кровью, а чернилами, после чего курьер удалился, оставив мне вторую копию стандартного договора с институтом, а также ценные указания, связанные с преподаванием курсов разного вида. Мой вариант фигурировал в конце списка, после лекций, семинаров и лабораторных занятий.
Принц пришел сам, без предупреждения, и, едва увидев его лицо, я поняла, что случилось.
— Архиепископ?
— Скончался два часа тому назад, — подтвердил мое предположение Орвин. — Сначала подумали, что всему виной слабое сердце, но начальник охраны в эту версию не поверил. Послал во дворец за специалистами, и они быстро выяснили, что приступ был вызван ядом.
— Умный парень, — пробормотала я.
Архиепископа было реально жаль. Не думала, что смерть человека, которого видела всего один раз, может хоть как-то меня тронуть, а вот ведь… Я отвернулась от принца и запрокинула голову, стараясь поскорее взять себя в руки.
— Как яд попал в организм, разобрались?
— По-видимому, вместе с едой.
— Поваров допросили?
— Допрашивают.
— Едем.
Я подхватила сумку, даже не разбираясь с ее содержимым, и следом за принцем вышла на крыльцо.
Прощание с главой эльмиррской церкви проходило в главном городском храме, помещение которого традиционно делилось на три части: для крестин, для молитв и для панихид. Архиепископ возлежал на мраморном возвышении, по форме напоминающем алтарь, укрытом сверху покрывалом из красного бархата. Почти как живой — но нечто неуловимое всегда отличает тех, чье тело навсегда покинула душа.
Я не стала задерживаться надолго, почти сразу же отступила и заметила неподалеку от огромной, почти в два человеческих роста двери офицера, явно не праздно смотревшего в мою сторону. Перехватив мой взгляд, он жестом предложил выйти наружу, и я присоединилась к нему в храмовом дворе.