В лице она не изменилась, да и голос не дрогнул. Не будь той секундной заминки, я бы вообще ничего не заподозрил. А так… прокололась ты, мать. В очередной раз. Вопрос лишь в том, осознанно или нет? Потому что от Эмили Бойер, особенно в свете вновь открывшихся обстоятельств, ожидать следовало чего угодно. Да-да, вы не поверите, но именно эта девица — самое настоящее чудовище. Если Владовым выкладкам верить. А не верить им повода как бы и нет… а может, я просто на молоко дую, обжёгшись на воде.
— Я бы хотел вас нанять, Эмили.
— Хм… судя по способу обращения, наём не предполагает… э-э-э?..
— Ничего противозаконного, Эмили.
— Можно ещё один вопрос, мистер Заварзин?
— Извольте.
Ну а смысл отпираться? Да и для обострения ещё не время — пошла на контакт, и хорошо. Глядишь, расслабится немного. Хотя… если и впрямь расслабится, я в ней разочаруюсь до глубины души и потребую у Влада найти другого претендента.
Но такое развитие ситуации крайне нежелательно — уже за эти несколько десятков секунд я лишний раз убедился, что Эмили для уготованной ей роли практически идеал. Почему? Да просто я видел её, замаскированную под Машку, и в, так сказать, естественном состоянии — ничего общего! Контраст разительный. И это говорило о высочайшем мастерстве. Ей бы блистать на подмостках Государственного театра Протектората Росс, того, что в столице Метрополии, а не у нас на Картахене прозябать.
— Почему именно я? — спустила меня с небес на землю девушка.
Правильный вопрос. И интонация правильная — с едва заметной подозрительностью. И не переиграла, и озабоченность продемонстрировала.
— Вы меня весьма впечатлили при нашей прошлой встрече, Эмили.
— Надо же! — позволила себе лёгкую усмешку моя собеседница. — А вы весьма тонкий ценитель, мистер Заварзин.
— Есть такое, — самодовольно ухмыльнулся я. — Льщу себе надеждой, что разбираюсь в людях. Ведь вы за то небольшое время, что заняла наша беседа, не раскрылись и на сотую долю процента.
— Что, простите?..
— Говорю, весьма впечатлён, мисс Бойер. Или вы предпочитаете обращение Александра Ясенева?
Последовавшая за моим заявлением миниатюра «Удивление», разыгранная до того естественно, что даже я бы купился, не маячь у меня перед взглядом в соседнем «окошке» Владовский экстракт, плавно трансформировалась в не менее талантливую миниатюру «Недоумение»: широко распахнутые голубые глазищи под пушистыми ресницами, чуть приоткрытый рот, симпатичные ямочки на щеках…
Чёрт, не будь я безнадёжно женат и обременён парой спиногрызов, втрескался бы с первого взгляда. Сильна, шельма!