— Почему ты оставил мне такое странное послание? — Отбросив лишние мысли, улыбнулась Зина. — Что это?
— Разве ты никогда не слышала этот старый каламбур? — удивился Бершадов. — Его проходили еще в дореволюционных гимназиях. Очень старая шутка. Если прочитать сзади наперед, получится то же самое предложение.
— Ты учился в гимназии? — в свою очередь удивилась Зина.
— Нет, конечно, — улыбка сползла с губ Бершадова. — Разве я похож на буржуя?
— Зачем ты написал это мне? Можно было ограничиться только временем встречи в 12.15, — не ответив, продолжила Крестовская. Она не поверила Бершадову, зная его происхождение, Зина готова была поспорить на что угодно, что Бершадов не был крестьянином.
— Хотел поиздеваться над твоим тупым сожителем и посмотреть на его реакцию, — хохотнул Бершадов. — Он же трусливый, как не знаю что! И как, устроил тебе скандал?
Зина улыбнулась — Бершадов был мастером провокаций. И очень тонко разбирался в людях. Этого было у него не отнять.
— Кстати, я должен был бы тебя арестовать, — снова хохотнул он и с легкостью фокусника извлек из кармана какую-то бумажку и протянул ей. — Вот, полюбуйся.
Теперь Зина имела возможность прочитать донос полностью. Она сразу поняла, что это точная, буквально дословная копия того доноса, что поступил в институт. В этой, напечатанной на машинке бумаге, в довольно грубых и грязных выражениях было написано, что Зинаида Крестовская незаконно проживает на одной жилплощади с сожителем, плюет на устои советского общества, портит моральный облик советского гражданина и позорит светлое имя преподавателя, который должен воспитывать будущих строителей светлого советского будущего в лучших традициях большевистских моральных идеалов.
Конечно, написано все это было более грубо. Тот, кто писал, — просто дышал ненавистью к ней, Зине. Однако даже при первом прочтении сразу становилось понятно, что писал донос человек грамотный, не полный идиот. Ошибок почти не было, а фразы выдавали человека, получившего хоть какое-то образование.
— Ну и как семейная жизнь? — засмеялся Бершадов, когда Зина, вздохнув поневоле, вернула ему бумагу. — Можешь не отвечать. И так знаю.
— Что знаешь? — опешила Зина.
— Вижу по твоим глазам. Они тусклые. Значит, ты несчастна. Раньше глаза у тебя горели. А когда ты стала жить с Баргом, они у тебя погасли.
Все так и было, поэтому Крестовская предпочла промолчать.
— Твое счастье, что донос попал прямиком ко мне в руки, — тем временем продолжал Бершадов, — обычно человека, попавшего в такие обстоятельства, мы арестовываем сразу.