— Алексей Григорьевич, моторесурсы и горючее нам очень дороги, но из-за них мы не можем жертвовать победой. Ввод в сражение 5-й танковой армии в полосе войск Крылова дает нам большие преимущества. Во-первых, внезапность. Во-вторых, мы вобьем клин между 3-й танковой и 4-й армиями противника. В-третьих, выйдем на свое главное направление — Минское шоссе, — обойдя мощные укрепления врага в районе Орши. То есть выполним задачу с наименьшими потерями.
Черняховский выслушал доклады остальных участников совещания и объявил свое решение:
— 5-ю гвардейскую танковую армию ночью отвести в выжидательный район, перегруппировать в полосу наступления армии Крылова и на рассвете 26 июня ввести в прорыв на богушевском направлении…
Приняв это решение, Черняховский отнюдь не собирался ослаблять внимание к оршанскому направлению. 24 июня он приказал генералу Галицкому обойти Оршу с севера и закрыть пути отхода врагу на запад. Предупредил командарма:
— Имейте в виду, генерал Траут у немцев считается мастером обороны. Даже таблички висят перед траншеями с надписью: «Где стоит Траут — русские не пройдут». Так что нам предстоит серьезно потрудиться. Используйте артиллерию на всю мощь, на Траута нацелю и авиацию.
Армия генерала Крылова продолжала успешно развивать наступление. Черняховский приказал Галицкому на правом фланге использовать ее успехи. Сам тут же выехал в выжидательный район танковой армии Ротмистрова. Одновременно туда начали прибывать ее передовые подразделения.
Радист командующего, настраиваясь на волну штаба фронта, вдруг услышал знакомый голос Левитана:
— Приказ Верховного Главнокомандующего по войскам 3-го Белорусского…
Пытаясь увеличить громкость, радист от волнения повернул ручку в обратную сторону и, пока снова настраивался, что-то пропустил…
— …генерал-полковнику Черняховскому… — Голос Левитана снова зазвучал четко. — Войска 3-го Белорусского фронта… прорвали сильно укрепленную и развитую в глубину оборону Витебского укрепленного района немцев, южнее города Витебск, на участке протяжением тридцать километров, продвинулись в глубину за два дня наступательных боев до двадцати пяти километров и расширили прорыв до восьмидесяти километров по фронту, освободив более трехсот населенных пунктов…
Начались помехи, радист снова что-то пропустил. Потом прозвучали слова:
— …Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 3-го Белорусского фронта… двадцатью артиллерийскими залпами…
— Товарищ подполковник! — радист схватил за руку задремавшего Комарова. — Сейчас передавали о нашем фронте…