Грохнул выстрел, на землю со звоном скатилась гильза. «Пантеру» заволокло дымом. Еще выстрел, еще… Горело уже два танка, остальные свернули, чтобы укрыться в роще.
Наступило кратковременное затишье. Немецко-фашистское командование не могло примириться с тем, что советским частям удалось закрепиться на плацдарме. В подразделениях 6-й танковой дивизии немцев было объявлено: «Германские солдаты! Перед вами «Дикая дивизия» русских! — так они окрестили соединение генерала Городовикова. — Вас ждет победа или смерть за фюрера, другого не дано!»
Противник начал сосредоточивать южнее Каунаса крупные силы для того, чтобы окружить и уничтожить 184-ю стрелковую дивизию. Генерал Городовиков, оценив создавшуюся обстановку, приостановил действия по дальнейшему расширению плацдарма. Особенно тяжелая обстановка сложилась на участке полка Водовозова. Немцы вышли на фланги и отрезали его батальоны от соседних частей. Командир полка решил любой ценой удержаться на занимаемых рубежах до наступления темноты, а ночью вывести полк из полуокружения и соединиться с главными силами дивизии.
Окопы переднего края переходили из рук в руки. Противник имел четырехкратное превосходство. Коридор, на котором оборонялся полк, не превышал в ширину двух километров и насквозь простреливался пулеметным огнем. Первый батальон капитана Стручина фронтом на юг отражал вражеские контратаки с переменным успехом. Второй батальон капитана Губкина под натиском гитлеровцев вынужден был оставить окопы первой линии. На него наступал батальон мотопехоты противника, усиленный танками и артиллерией.
Рядовой Примак первым увидел полковое знамя в центре боевых порядков батальона. Алое полотнище развевалось на ветру, полыхая огнем в лучах заходящего солнца, напоминая бойцам о крови народной, пролитой в сражениях за Родину…
Вдоль окопов пробежал замполит Костин:
— Товарищи, поклянемся победить или умереть!
В ответ взметнулось мощное «ура». Костин бежал от взвода к взводу, и следом катилось «ура». Растерявшиеся гитлеровцы вернулись в свои окопы, приготовились к отражению контратаки. Не дождавшись, возобновили наступление, но время было упущено, наступили сумерки…
Правый фланг батальона Губкина с боем отступил к опушке рощи. За два часа гитлеровцам удалось продвинуться лишь на полкилометра, но двенадцать вражеских танков вклинились в глубь нашей обороны. В засаде их ожидало орудие комсомольца Воиншина.
— Стрелять будем только наверняка. Быть наготове! — приказал сержант.
Вражеские танки были уже близко от огневой позиции. Солдаты с напряжением следили за ползущими стальными чудовищами. Вот Воиншин взмахнул рукой: «Огонь!». Грохнул выстрел, передний танк развернулся на месте, задымил. После двух выстрелов загорелся еще один. Солдаты быстро перекатили орудие на запасную позицию. Вновь прозвучала команда, остановился третий танк. Идущий следом за ним полоснул из пулемета. Упал сраженный наводчик. Воиншин занял его место, подбил четвертый танк. Остальные, развернувшись, один за другим покинули поле боя.