Бойцы батальона с нетерпением ожидали утра 16 августа, хотя предстоящий бой и мог принести смерть любому из них. Было о чем подумать и сержанту Закаблуку, и лежавшему рядом с ним рядовому Герасимчуку. Герасимчук тщательно подготовился к бою. Еще никогда не брал с собой столько гранат, как в этот раз. Он ступал на ту землю, откуда в его дом пришло горе: захватчики убили жену, детей. Сержант Закаблук вспомнил сестру Марию, расстрелянную фашистами…
Всем было в эту ночь не до сна.
С передовых позиций батальона можно было разглядеть вдали очертания островерхих черепичных крыш, шпили кирх. Чужой, незнакомый город Ширвиндт, первый немецкий город, который увидели советские воины. Последний километр…
В ту ночь горел свет и в блиндаже командующего фронтом. Углубившись в карту, Черняховский проверял организацию взаимодействия родов войск, изучал данные разведки, было слышно, как подтягивается артиллерия, как, лязгая гусеницами, выходят на исходные позиции танки.
Командующий волновался. То накидывал на себя шинель, то снимал, хотя в блиндаже не становилось теплее.
На востоке еще рдела заря, подернутая дымом пожарищ, когда заговорила артиллерия. От ее огневого шквала на вражеских позициях заполыхала земля. Не успел утихнуть гром канонады — в воздухе появились краснозвездные самолеты…
Впереди всех наступали воины капитана Губкина. Рядом с комбатом постоянно находился командир минометного дивизиона капитан Михайлов. Когда оживали уцелевшие после артподготовки огневые точки врага, Михайлов быстро накрывал их огнем своих минометов. Путь пехоте прокладывали танки капитана Турчака.
Равняясь на батальон Губкина, пробивались к границе и другие передовые подразделения Городовикова, Казаряна, Толстикова. Гитлеровцы стремились любой ценой отбросить их, то и дело переходили в контратаки. Командир роты старший лейтенант Евдокимов докладывал Губкину:
— Двенадцать вражеских танков обходят нас с фланга, соседи местами отступили…
— Держись! — успел крикнуть Губкин и в тот же момент был оглушен разрывом. С перелетом метров на пятьдесят разорвалось еще несколько снарядов. Отряхиваясь от земли, сплевывая набившийся в рот песок, Губкин выскочил из окопа, побежал в боевые порядки.
Пока добрался до пятой роты Евдокимова, вражеские танки уже зашли ей в тыл. Два из них горели, подбитые из противотанковых орудий, навстречу остальным выдвигалась батарея самоходок. Контратака гитлеровцев не удалась. Губкин попросил огня у командира гаубичного дивизиона. По Ширвиндту уже вели огонь дальнобойные батареи. Послышался мощный гул наших штурмовиков. Батальон ринулся в атаку. Роты первого эшелона преодолевали один рубеж за другим. Мины и пули визжали над головами бойцов, вражеские пушки стреляли прямой наводкой с окраины Ширвиндта.