И все же, когда Мате поднялся с ограды и неторопливо пошел к дому, у Ивана сжалось сердце. И уж вовсе перехватило у него дыхание, когда отец подошел к Барице, которая сидела у крыльца, пряла при лунном свете и ждала, чем кончатся переговоры между мужем и свекром. Теперь, когда свекор так внезапно появился перед ней, Барица тоже ощутила какое-то стеснение в груди.
— А мать где? — спросил он.
— В дому, верно… Может, легли уже…
— Ступай-ка посмотри, Барица; коли не легла еще, пусть выйдет к нам.
— Может и Иван сходить, — возразила Барица, взглянув на свекра таким смиренным оком, какого никогда еще не видел Иван.
— Кабы Иван мог, я б Ивана послал, — спокойно отрезал Мате. — А мне нужно, что б ты ее позвала.
Невестка потупилась и не трогалась с места.
— Стало быть, не хочешь? Так и скажи прямо, по-нашему, и дело с концом.
— Да они со мной не разговаривают…
— Скажи, я зову — только и всего.
Но Барица — ни с места. У Ивана ноги так и дергаются — сейчас вскочил бы, полетел стрелой, послушный приказу, только бы покончить с этой сценой, до того тягостной, что в дрожь бросает. А Барица сидит, не двигается, губы сжала в строптивости и возмущении.
— Спрошу я тебя об одном, Барица, — все еще спокойно говорит Мате, и Ивана изумляет самообладание отца; Барица тоже удивлена тихим тоном — она-то ждала бурю. — Спрашиваю я тебя, кого ты вообще-то слушать собираешься?
Не получив ответа, Мате, так же тихо, продолжает:
— Мы, Претуры, видишь ли, храним старинный обычай: в семье каждый кому-то подчиняется. Не станем и мы менять старые добрые обычаи. Я, хозяин и глава семьи, подчиняюсь своим обязанностям. Иван и его мать слушаются меня — а ты? Или, думаешь, нет никого над тобой? — Тут голос его дрогнул, грозно сошлись брови. — Коли так, то ты сильно ошибаешься. Дом — мой, и все тут мое. Таков уж у нас порядок: кто в моем доме живет, подчиняется мне. Ступай сейчас же за матерью!
Один взгляд — и Барица поняла, что решается ее судьба. Не послушается — кто скажет, что с нею будет? Намек ясен: дом-то свекра. Мгновенно всплыла у Барицы мысль о двух сынишках. Прогонят ее из дому — уйдут с нею и они, и что тогда с ними станется? А оставят их тут — придется ей с ними разлучиться… Барица поднялась, пошла в горницу свекрови. Вскоре обе вышли на крыльцо.
— Мать слышали, что вы их зовете, и ждали, — пробормотала Барица срывающимся от злости голосом.
— А, ждала, когда ты с ней заговоришь? — ласково спросил Мате. — Так ли, старая? Значит, все теперь в порядке. Не ляжем спать с гневом на сердце. Потолкуем мирно, дружно, и заснем спокойно. Так, старая?