Мате и сам растрогался от собственной речи; вместо того чтобы метать громы, он смягчился, и сердцем его завладели более нежные чувства.
— Подайте же друг дружке руки, помиритесь, — тихо закончил он взволнованным голосом. — Забудьте, что было, и начните отныне новую жизнь. Пускай воцарится в доме божий мир; мир, и веселье, и искренность. Подайте друг другу руки, если хотите, чтобы все мы стали счастливы и довольны.
Смотрит Иван на жену и дивится: сколько умиления и нежности в ее лице! Глубоко тронуло его это новое выражение, и казалось Ивану — никогда еще не была Барица так хороша. И Мате смотрит на нее с удовольствием, думая: «А неплохой она человек, сердце доброе. Доступно лучшим побуждениям. Было б кому направлять ее…» При этой мысли тень пролетела по его лбу — вот стоит рядом с ним сын во всей своей беспомощности, немой свидетель разговора. «Встряхнется ли когда, сбросит ли с себя слабость?..»
Но некогда Мате занимать мысли сыном — взгляд его перенесся с невестки на жену. Ера тоже, правда, поддалась растроганности, однако готовности к примирению в ней не заметно. Взгляд Мате стал строгим, и под тяжестью этого взгляда Ера склонила голову, поджав губы.
От Барицы не ускользнуло, что Мате на ее стороне. Это радостно взволновало ее, тем более что и муж как бы ожил, почувствовав, что она настроена примирительно. Вот она уже повернулась к свекрови, готовая протянуть руку, но Мате остановил ее, ласково сказав:
— Вижу твою охоту, Барица, спасибо тебе. Но ты первая заговорила с матерью — теперь ее черед; пускай и она шажок сделает.
Жаркая благодарность вспыхнула в черных глазах Барицы. А Ера, испугавшись, что сейчас проиграет все и вызовет на себя громы мужнина гнева, сквозь зубы процедила:
— Чего ж не помириться… Я и не серчала. Хотела только, чтоб было у нас все как бог велит, и да будет его святая воля.
Невестка со свекровью подали друг другу руки. Мате умышленно не замечал, что старая-то лишь покоряется необходимости, и, следовательно, примирение происходит только для виду. «Но и это — хоть что-нибудь, — успокаивал он себя. — Сейчас по принуждению, а там, глядишь, и добровольно дело пойдет…»
— То-то же — а сколько разговоров понадобилось! — весело воскликнул он. — Правда, не поцеловались вы, да на сегодня и этого хватит…
— Целовать еще… — буркнула Ера.
— И в доме-то сразу по-иному стало, — продолжал радоваться Мате. — Теперь и спать приятнее будет. Только уж вы теперь берегите мир! Сами видели, как трудно он добывается. — Вдруг, словно вспомнив что-то, он сам себя перебил: — А знаете вы, что ровно через неделю будет