— Добрая весть! — сказала шьора Анзуля. — Она означает, что между вами уже все сладилось.
— Да нет, рано мне хвалиться, — возразил Пашко. — Я и сам еще не знаю, чем дело кончится. — Он задумчиво покачал головой, впрочем без всяких признаков расстройства или гнева. — Будем надеяться, что со временем она поддастся уговорам…
— Вон как ты теперь заговорил! И не узнать прежнего Пашко!
— Надо иметь терпение, — скромно и как-то стесняясь сказал он.
Как всякому страстному человеку, ему теперь, когда он угомонился, немножко стыдно за то, что он вытворял по живости и нетерпимости характера. Но еще тяжелее ему оттого, что не знает он теперь, как выпросить прощение у шьоры Анзули и у ее сына за оскорбления и угрозы, которые, не дай бог, дошли до их ушей…
Видя его замешательство, Анзуля сжалилась над ним.
— Что Мате? — переменила она разговор с тактом, присущим умным женщинам.
— Все то же. — Пашко поторопился ухватиться за соломинку, протянутую ему. — С каждым днем хуже и хуже. Опухает уже, а вы знаете, что это значит… Все уже примирились, да и он сам тоже. Ведь что это за жизнь? Помочь нельзя, а слезами его у смерти не отмолишь…
Простившись с хозяйкой низким поклоном, усвоенным в городе, Пашко отправился к Зандоме.
— А, наш виноторговец! — воскликнул тот при виде гостя и ловко повернулся на стуле: приветливо улыбнувшись, он, однако, руки Пашко не подал. — Ну, брат, видно, тебе не грозит надорваться на работе: то и дело выходные! Этак и я захочу пойти на службу к Окладине. А впрочем, если серьезно говорить: и не зарекаюсь, осточертело мне возиться с лавкой, а пуще того — записывать в книги моих должников… Все равно долги с них никогда не содрать ни мне, ни сыну. Так что вполне всерьез можешь предложить мои услуги твоему хозяину и, если согласен, рекомендовать меня… Как он поживает?
— Хорошо. Велел привет передать.
— И ему привет. Как вино? Не скисло?
— Уж вы скажете! — возмутился Пашко.
— Ладно, ладно! Знаем мы, как оно водится в винных складах, где водопроводный кран рядом с бочками… Чему ж тут удивляться? Есть там у него людишки, у которых все скисает… А как поживает твоя красавица, ну эта — Катица?
— Да как — обыкновенно.
— Что говорит Окладина про мои образцы? Я к вам вино отправляю — прямо цветок благоуханный! Настоящий прошек. А цена? Вы почем покупаете?
— Этого я не знаю, — уклончиво ответил Пашко.
— Ай, хитрец! — погрозил ему Зандоме. — Вы, виноторговцы, все заодно, точно как разбойники, не выдадите друг друга!
— Хозяин сказал, напишет вам про образцы, — улыбнулся Пашко. — Жалуется — градусов мало.