Мне сделалось скверно, что предстояло заглянуть в глаза Сашке. А ну как подтвердятся худшие мои подозрения? Как же после этого жить рядом с ним? Не умнее ли забыть о вчерашнем? Я ведь в приятели к Сашке не набиваюсь…
— Почему дармоеды? — донесся с улицы голос Герки, обращенный, наверно, к тете Нюше. — За что такая немилость от товарища д’Артаньяна?
Значит, и он заметил сходство тети Нюши с предводителем бесстрашных мушкетеров. Но тетя Нюша не клюет на юмор, ей вряд ли приходилось наслаждаться чтением «Трех мушкетеров».
— Артаньян не Артаньян, а уж правду сказать не побоюсь, — оповестила она. — Пошто вы ребят-то наших отмутузили? Што худого они вам сделали?
— Борьба особей за сферу жизненных интересов, — усложненно возразил Герка. — Еще вопросы имеются?..
Мне интересно, что ответит тетя Нюша, но она молчит. Я никак не отважусь встать и пойти к таратайке выпить, зачерпнув из бидона положенное мне молоко — тяжкая, густая боль в голове усиливается с каждым неосторожным движением. И только теперь я замечаю, что мне, а вернее во мне, чего-то недостает. Чего? Да того мотива, что зазвучал во мне ночью, который утешал и успокаивал. Иссяк мотивчик…
Сашки не видно, ушел, наверно, к председателю завтракать. От соседней избы донеслись начальные слова песенки о чайном домике. Стало быть, десятый «Б» отправился на картофельное поле. Ребята нажимают на слово «бутоньерка». Не «бонбоньерка», как поправил вчера Полуянов, а «бутоньерка», и в этом упрямстве явственно читается вызов военруку, нежелание пойти с ним на мировую.
— Ну, што, ерои, отличились? — раздался глуховатый голос председателя колхоза, и я представил, как он подмигнул при этом. — Так-то несете городскую культуру в сельскую местность?.. Богу поклонитесь, што ребят у нас нехватка. Показали бы вам обратную дорогу…
— Бога нет, — подкусил голос Светки.
Молчание. Я представил, как председатель укоризненно покосился на Светку, не желая, наверно, возражать ей, как занес свою негнущуюся ногу, чтобы идти дальше.
— Э-э, ты куда? — раздался опять голос тети Нюши. — Ты куда это настропалился? А как их устроил — поинтересовался? У тебя што: отца-матери не было? Сиротой рос?.. Ну-ко подь сюда: глянь-ка!..
Слышно было, как она спрыгнула с таратайки, как зашаркали одно об другое подвернутые голенища ее болотных сапог. Цепляясь за подоконник, я встал. В глазах двоится и начинает подташнивать. В дверном проеме появились тетя Нюша и председатель.
— Ты што это? — тетя Нюша распаляется все сильнее. — По охапке соломы отвалил — и будьте радешеньки? А твоего бы Витьку в такие условия — не болело бы твое родительское сердце?.. Не-ет, ты, Иван Христофорович, как хошь, а выдай-ка нам одьяла, которыми в прошлом году бригада Леньки-Хряка укрывалась.