И в это время подал малиновый голос звонок над входной дверью. Я поспешил в прихожую. У нас был особенный, каким-то слесарем-умельцем изобретенный и изготовленный замок. Сразу три рычажка надо было отжать, чтобы открыть дверь. В коридоре стояла Настя, прижимая к груди какой-то пакет. Я тотчас же догадался, что было в этом пакете. Наверное, в нем были Борискины джинсы, и Настя явилась примерить их, полюбоваться на себя в нашем волшебном зеркале. Если бы в этот раз оно отразило не внешнюю сущность, а внутреннюю!..
Должно быть, слишком уж неприязненно смотрел я на Настю, потому что она удивилась:
— Ты что-о?!
— Ничего, — спохватился я и шагнул в сторону, давая ей пройти. В конце концов, всегда надо оставаться джентльменом.
Настя вошла и тут же заглянула в зеркало. Глаза ее сегодня живо и чуть смущенно блестели, она не производила впечатление сонного существа. Вкусила. Получила удовольствие. Мечтает, должно быть, повторить его. Я заметил, что начал думать любимыми изречениями Бориски.
— А ты все со своим телевизором? — спросила Настя, прижимая к груди свой паршивый пакет. — Ну и как? Скоро увидим изображение?
Я пожал плечами.
— Игорь, — попросила она, покраснев. — Ты не можешь оставить меня здесь одну минут на пять?
Меня все, словно сговорившись, кликали Гариком. Ненавидел я это уменьшительное имечко. И то, что Настя с первого дня нашего знакомства звала меня Игорем, располагало к ней еще больше. Но в этот раз я не клюнул на это. Потому что начали сбываться худшие мои предположения.
— Конечно, могу! — ответил я, ухмыльнувшись, и широким жестом показал на зеркало.
— Ты что-о? — вытаращилась Настя. — Ты чего злишься? Не с той ноги встал?
— А ты? Ты встала с той… ноги?
Она внимательно взглянула на меня. Черные глаза заблестели, правая бровь сломалась.
— Пошел вон, — неожиданно обронила она, зашелестев пакетом.
Снова очутившись перед злополучным телевизором, я едва подавил в себе желание разнести его вдребезги.
А что, если распахнуть дверь и посмотреть на Настю, когда она останется без всего? Изобразит ли хоть из себя оскорбленную невинность?..
Пока я накачивал себя подобным образом, в прихожей наступила полная тишина. На цыпочках прокрался я к двери и осторожненько приоткрыл ее. В темной глубине зеркала замерло что-то не совсем понятное, что-то очень стройное и легкое, затянутое в белую безрукавку и в синие джинсы, что-то изумленно и как бы даже недоверчиво созерцающее самое себя.
А затем в глаза мне бросилась заплатка на правом бедре, у самого паха, величиной не больше копеечной монетки, так аккуратненько пришитая, что не знай я о ее существовании, то и не заметил бы вовсе. Бориска прожег ее сигаретой, когда «балдел» с очередной «машкой», а тетя Надя, несмотря ни на что, имела ловкие руки. Еще меня поразило, что эти грязные джинсы так же стройнят Настю, как стройнили вчера Бориску.