Не дождавшись ответа ни от Серебренникова, ни от Веры Павловны, она, тяжко вздохнув, уступила трибуну представительнице Минздрава, привлекавшей взгляды пышным боа из великолепной черно-бурой лисицы. На полном добром лице этой представительницы застыло такое выражение, будто когда-то ей удалось вкусить запретного плода, а вот какого — ни за что не вспомнить.
— Каким шрифтом отпечатано будущее изображение, а каким дикторский текст? — скромно осведомилась она.
Среди членов комиссии прошелестел игривый шумок. Не знать таких элементарных вещей считалось неудобным. Председательница, строго взглянув в пустоту зала, опять склонилась над своими бумагами, сделав какую-то отметку.
— Мелкий шрифт — изображение. А крупный — дикторский текст, — внушительно пояснил Серебренников, перед тем значительно переглянувшись с Верой Павловной.
— Спасибо, — поблагодарила представительница Минздрава и поудобнее расположила боа на своих зябких плечах. — В таком случае принимать сценарий ни в коем случае нельзя. В нем есть ошибки политического характера. Я укажу на наиболее грубую из них. Почему, например, авторы совершенно не отразили антирабочую сущность конвейера в капиталистических странах?.. Это, товарищи, такое, за что по головке не погладят. Подобных мест немало. Словом, сценарий слаб идеологически, и принимать его нельзя.
Не у одного Неделяева сам собою открылся рот — так неожидан был поворот, который придала обсуждению эта медлительная робкая женщина. Голос ее был из самых решающих, без ее подписи не мог быть принят ни один сценарий, идущий через киноотдел на киностудию, да и не ее ли муж работал одним из замов главы этого ведомства, о чем, помнится, упоминал Дэн-Реебрович в утреннем разговоре.
Стало быть, и делу конец, и он, Неделяев, может вздохнуть спокойно: эти «болты в томате» ему клепать не придется.
Но не так думал и не так настроен был Дэн-Реебрович. Выждав паузу, он попросил слова, напомнив, что как консультант фильма он имеет на это право — несет всю ответственность за недостатки, отмеченные уважаемыми оппонентами.
— Ну, так и ради бога — защищайтесь! — с оттенком некоторого недоумения отозвалась председательница, очертив жестом путь, который должен был проделать Дэн-Реебрович от места, где сидел, до трибуны.
По движению среди членов комиссии Неделяев понял, что пришел черед самому интересному, самому главному. Утвердившись на трибуне, Дэн-Реебрович начал свое выступление с изложения передовой статьи в недавнем номере «Правды» — в ней недвусмысленно указывалось на «огромное значение технической эстетики в деле охраны здоровья трудящихся и повышения производительности труда».