Раскачиваясь на широко расставленных ногах и наклонив голову к левому плечу, Герка с любопытством всматривался в лицо Сашки, нисколько не смущенного тем, что он натворил. А я стоял как оплеванный. Значит, Саша оказался умным, а я дураком. На Вальку я вообще взглянуть не смел — вот, поди, думает, какой простачок пытается завладеть ее вниманием.
— А я бы ни за какие денежки не пошла с Моряковым в разведку, — заявила вдруг Галка Пертонен. — Я что — дура? Еще отдаст в плен, а потом отопрется.
— Галочка в своем амплуа, — заметила Светка. — Разве можно судить о человеке по жестке? Смешно.
— Смешно, так смейся. А как мне о нем судить-то? Подождать, не присвоят ли ему звание Героя Советского Союза? Нашли дуру. Он пакостить будет, а ты молчи? Ждите.
— Подождем? — ухмыльнулся Сашка, неизвестно к кому обращаясь. — Пока Констанжогло поумнеет.
Он намекал на эпизод, который случился, когда мы проходили «Мертвые души». Галка никак не могла взять в толк, почему заодно с Маниловым, Ноздревым, Собакевичем, Коробочкой и Плюшкиным нужно было «разоблачать» и помещика Констанжогло, и довела «блаженную Машу» — так прозвали мы учительницу литературы — до белого каления вопросом: «А почему Констанжогло плохой? Отличный же хозяин и к крестьянам хорошо относится!» На что учительница, стиснув зубы, отвечала: «Потому что дворянин! Эксплуататор!..»
До Галки не доходило, что все дворяне обязательно должны быть плохими людьми. Иначе не случилось бы и Октябрьской революции. Иначе ей никогда не получить пятерки по литературе. Признаться, я и сам недалеко ушел от Галки. Мне тоже непонятно было, почему Констанжогло плохой. Зато Сашка легко воспринимал такие вещи. И не упускал случая позабавиться за счет тех, кто не воспринимал. Вот и сейчас он желал, чтобы мы посмеялись над Галкой, чтобы забыли про жестку. Но никто не поддержал его, даже Светка.
— Сам пыльным мешком из-за угла стукнутый, — довела до сведения Сашки Галка. — Круглыми-то, если хочешь знать, дураки да отличники бывают.
Сашка погасил ухмылку. Он был круглый отличник, имел даже твердое намерение закончить школу с золотой медалью. Но на Галку это не производило никакого впечатления. Как и то, что Сашка лучше всех в классе, а может и во всей школе, обувался и одевался, что его отец был каким-то крупным районным деятелем.
— Господи! — вздохнула Светка. — Было бы из-за чего. Чемпион по жестке — действительно же смешно.
Ее слова хлестанули меня побольнее, чем откровенная наглость Сашки. Я уже не помнил, с какого времени стал чувствовать себя чем-то обязанным Светке, будто бы виноватым перед ней; начал замечать, как бросаются в глаза заплатки на локтях моего пиджака и стоптанные вовнутрь каблуки на моих полуботинках.