Все посмотрели на меня. Я не знал, что ответить. Тут Сашка вышел из-за своей парты, приблизился к учительскому столу и положил перед классной руководительницей пачку фотографий. Я пожалел, что смалодушничал — не удрал из школы.
Посмотрев одну фотографию, а затем и другую, Клавдия Степановна отложила их в сторону и, как ни в чем не бывало, повела свой урок. Но от меня не ускользнуло, как она расстроилась. Я и сам чувствовал себя хуже некуда. Материал не лез в голову.
— Наплюй, — шепотом посоветовал мне Васька, сидевший сзади меня и выбравший момент, чтоб приблизиться ко мне. — У меня хуже было. Отца пробрали, что плохо следит за мной. Леня-Боровок такое накатал — в тюрьму меня мало засадить.
По окончании урока Клавдия Степановна увела меня с собою в учительскую комнату. Предполагая самое худшее, я решил молчать, но она, заведя меня в каморку при учительской, по-хорошему осведомилась, как все это понимать надо. Я выложился перед нею, как на духу. Оттянув пальцем уголок правого глаза — Клавдия Степановна была близорука, но стеснялась носить очки, — она внимательно следила за выражением моего лица. Выслушав, некоторое время задумчиво стучала по столешнице наманикюренными ногтями, затем позвала из общей комнаты Анатолия Петровича. Я повторил свой рассказ. Они переглянулись, как хорошо понимающие друг друга люди, и разрешили мне уйти, наказав прислать Светку. Несколько ободренный, я отправился в класс. Разбитая губа сильно саднила.
Светка надменно вскинула голову, выслушав меня, с этим же надменным видом пошла в учительскую. Я удивился, заметив, как посерьезнел Сашка. Еще больше удивился я, увидев, в каком состоянии вернулась Светка. Она выглядела растерянной и виноватой.
Прозвенел звонок. Вошел Анатолий Петрович. Вид у него был строже, чем обычно. Положив перед собою журнал и пробежавшись до задней стены и обратно, он решительно потер руки и внимательно взглянул на Сашку.
— Вот что, — заговорил он. — Мы с Клавдией Степановной просмотрели фотографии, представленные вами, Моряков, и тщательно выслушали Пазухина. Знаете, Моряков, вы делаете ложный шаг!
Класс дружно выдал вздох изумления.
— Ваш отец известный всему району человек, — продолжал Анатолий Петрович. — Вы обязаны, как его сын, заботиться о незапятнанности его репутации. А что делаете вы?.. В рассказе Пазухина много таких моментов, которые специально не придумаешь, которые надо самому пережить. А ведь Пазухин не обязан молчать, когда на него клевещут. Пойдут слухи, и репутация вашего отца, Моряков, будет затронута.