Свернув в темный переулок, кисло пахнущий опилками, насыпанными от грязи, мы очутились возле неказистого зданьица, сколоченного из плохо обработанных досок так небрежно, будто тем, кто его сколачивал, было очень недосуг.
Народу в пивнушке — не протолкнуться. Недалеко лесозавод, и тут полно пилоставов, рамщиков, шорников и сменных слесарей. Все вокруг только и говорили о прошедшем празднике, на многих лицах читалась оторопелость от бурно проведенных дней.
Васька пристроился в хвост очереди, а я занял два освободившихся места за столиком у круглой печи. Тут досиживали за кружками, очевидно, «ерша» — смеси пива и водки — двое мужчин с красными осоловелыми лицами. Прикончив «ерша», они вопросительно взглянули друг на друга, как бы спрашивая, не добавить ли еще, дружно поморщились, встали и ушли.
Васька принес пару пива и селедку под кольцами репчатого лука. Усевшись, он посмотрел на меня, намереваясь что-то сказать, и замер. Я оглянулся. От стойки к нашему столику направлялся Полуянов со стаканом водки и тарелкой вялых соленых огурцов. Не сговариваясь, мы вскочили, чтобы улизнуть, но военрук остановил нас.
— Сидите, сидите, — сказал он, болезненно скривив губы. — Испугались? А чего?..
Мы опустились на стулья, не зная, что делать с пивом. Полуянов смотрел на нас нарочито весело, несмотря на тяжкий похмельный недуг.
— Ну, ладно, ребята, с прошедшим, — произнес он, стараясь, чтобы рука, в которой стакан, не тряслась. — Каждый раз зарекаюсь пить и…
С мученической гримасой на заострившемся лице он припал к стакану, проглотил половину его содержимого и тут же содрогнулся всем телом, пытаясь удержать водку в себе. Это удалось, и Полуянов облегченно перевел дух, смахнув с лица крупные капли пота.
— Мой вам совет, ребята, не пейте, — устало выговорил он. — Какому угодно пороку предавайтесь, только не пейте. Это — порок пороков. А чего вы дергаетесь? Не желаете говорить со мной? Так ведь мы не на уроке. Почему и не поговорить?
— Нам домашнее задание пора делать, — сказал Васька.
— Какие примерные, — усмехнулся военрук. — Никуда не сбежит ваше задание… Курите? Нет? А вот Аншуков курит. Я его в уборной застукал. «Что ты, спрашиваю, отравляешь организм этой дрянью?» — «Денег, отвечает, на «Казбек» не хватает, вот и приходится «Север». Бестия этот Аншуков, а ничего парень?
— Витек, — пробормотал Васька. — Он может.
— Может, — подтвердил я.
Запутанная сетка кровеносных сосудов на скулах Полуянова обозначилась еще резче, зрачки стали бесцветными, как шляпки гвоздей.
— Краем уха слышал, Пазухин, что у тебя какая-то неприятность начинается? — спросил он, упершись в меня этими глазами.