— А потом?
— А потом подтягивать три других рода. Моей матери, и твоих родителей. Чтобы сформировать как можно более крепкий конгломерат за своей спиной.
— И что это даст?
— Возможность через какое-то время жить тихо и спокойно. И сытно. Ты ведь этого хочешь? Вот. Я тоже. Или ты думаешь, что вся эта «котовасия» меня радует? Да в гробу я видал и службу, и все эти долбанные интриги в отдельно взятом болоте. Я хочу сытой, спокойной жизни.
— Ты планируешь тут сидеть до самой старости? Просто обрастая связями? Я правильно поняла?
— Милая, грядет Ливонская война. И она несет большие возможности. Вот я и хочу к ней подготовится. Чтобы, когда она началась, я был уже готов. И люди, который пойдут за мной, тоже были готовы.
— Ты же знаешь, что царь ее проиграет.
— Главное, чтобы ее выиграли мы, — усмехнулся Андрей и лукаво прищурился…
Спустя полчаса к кузнецу Илье подошел старший сын — Семка с самым, что ни на есть испуганным лицом.
— Бать, а бать… — дернул он его за рукав.
— Ты чего?
— Хозяин… он… он…
— Что он?
— Не человек он! — выпалил малец.
— Т-с-с-с… — прошипел кузнец. — Тише!
— Батя. Так…
— Ты хочешь, чтобы он услышал твои слова?
— И хозяйка…
— А то я не догадался? — фыркнул Илья. — Ты сам то как это узнал?
— Так они на речке сидели, на берегу, и болтали. А я случайно заметил их и решил послушать.
— Подслушивал? — нахмурился кузнец.
— Они на каком-то дивном языке говорили. Вроде наш, а такой непонятный. Я едва несколько слов разобрал. Он там сказал что-то о том, хорошо ли хозяйке в новом теле. Я как услышал это, так и бежать.
— Прям бежать?
— Тайком отполз и дальше тишком…
— А они тебя заметили?
— Не, — помотал он головой. — Они на берегу сидели. На самом виду. Там, где лодки пристают. Издали их видать было. Я хотел вершу проверить. Ну пошел. А ветер с их стороны был. Поэтому мои шаги они не услышали. Он же и слова их доносил.
— Ясно, — задумчиво произнес Илья и вспомнил слова Устинки, о том, что Андрей сказывал волколаку: «мы с тобой одной крови». И в его голове все встало на свои места.
Он и раньше подозревал, что с Андреем что-то не так. Как и с Марфой. Другие они. Чужие. Вроде и по-нашему говорят и ликом понятны, но чужие. Как будто иноземцы далекие. Теперь же выходило… — Ты только молчи. Понимаешь? Просто молчи. И никому не рассказывай.
— Батя…
— Они хорошие. Если бы не они — нам бы голодать.
— Но они же нелюди!
— Это не так… тебе просто показалось.
— Батя!
— Скажешь кому — и мы снова окажемся на улице. И снова будет лебеду да крапиву есть. Хочешь?
— Но отец Афанасий…
— А что отец Афанасий? Они крест носят и причастие принимают. Люди они. Дивные, но люди. Молчи! Никому не говори то, что сказал мне. Понял меня?