— Красивые слова, — согласилась с ним царица. — Правильные. А что эти ухари о них не сказали?
— Они о многом не сказали. И про песню. И про язык странный.
— Вот!
— Может быть мне этого паренька вызвать да расспросить?
— Удалось выяснить, зачем он нужен митрополиту?
— Я с этим еще больше запутался. Интерес к нему какой-то есть, но не сказать какой именно. Мне даже кажется, что он, как и я, им просто интересуется. И осторожничает. Ведь наивно предполагать, будто он не знает о моем любопытстве.
— Может и так… — задумчиво произнесла царица, вновь оказавшись за спиной мужа и начав ему нежно массировать шею. Пока их никто не видит, то почему бы и нет? Прекрасный способ добавить весомости своим словам. — А что там Сильвестр?
— Пока не сдох… — мрачно произнес царь, у которого измена столь приближенного человека потихоньку вызревая начала трансформироваться в жажду крови. Ну а как еще можно назвать ситуацию, когда при болезни царя, один из самых доверенных его людей присягнул ни сыну, а его брату? Хотя воля была однозначна.
— Адашев, слышала я, снова искал встречи с тобой.
— Пусть катится к чертям! — в сердцах воскликнул царь. — Не хочу его видеть!
— Он мерзавец, но он твой мерзавец.
— Он предал меня!
— И он очень хорошо тебя знает. Не боишься, что он убежит в Литву?
— Казнить его не за что…
— Как и Сильвестра. Но и отпускать далеко их не нужно. Держи поблизости. Чтобы на виду. А как дадут повод, то…
— Ты думаешь? Я хотел Сильвестра в монастырь какой дальний сослать.
— Чтобы он болтал там разное? Сам знаешь — язык у него сильный. Умеет увещевать. Посему осторожнее с ним надобно. Тем более, я слышала, что он, как и Адашев очень уж интересуются твоими делами. И про Андрейку этого тоже спрашивали.
— Андрейка…
— Словно свет клином на нем сошелся. — покачала царица головой.
Царь согласно кивнул и прикрыл глаза, наслаждаясь тем, как нежные руки жены нежно ласкали его плечи, шею и голову. Что приносило ему чувство покоя и умиротворения. Позволяя отвлечься от дел… и от того гадюшника, в котором ему приходилось жить. Высокородного и без всякого сомнения смертельно опасного. Любое неосторожное движение могло закончится смертью. А дела государственные вынужденно уходили на тридесятые роля, так как куда важнее было просто выжить и усидеть на престоле. Ибо желающих его подвинуть и поживиться с того имелось в избытке…
* * *
Андрей продолжал пожинать плоды недавнего эксцесса.
Он слишком уж понадеялся на волков. А они, судя по всему, постоянно всюду находится не могли. Тем более, что еды летом хватало и крутится возле людей у них, видно, не было никакого желания.