Я обуваю свои, и едва ли в состоянии стоять на них. Медленно иду за Максом к катку.
— Это очень в-весело. Позволь я п-покажу тебе, — он показывает, как стоять и кататься, отталкиваясь одной ногой, удерживая баланс на другой ноге.
— Выглядит очень просто, — дразню я, пока он катается на противоположной стороне катка. Он заполнен людьми, которые скользят на коньках так, будто они профессиональные фигуристы. Но под этим я подразумеваю то, что никто не падает на задницу. — Да, очень легко, — бормочу я себе под нос.
— Давай. Я буду держать тебя за руку, так что ты не уп-падешь, — он протягивает мне руку, и я смотрю на нее, обдумывая, стоит ли мне ее брать.
Я решаю, что не могу просто стоять в сторонке в течение следующего часа или около того, я должна попробовать. Наконец, я принимаю его руку, и Макс оборачивает другую вокруг моей талии, пытаясь удержать меня в вертикальном положении. У него не получается. Я продолжаю спотыкаться о свои ноги, пытаясь ходить, а не кататься.
— Ты должна оттолкнуться ногой. Вот так, — он пытается показать мне как, все еще поддерживая меня.
Я начинаю смеяться, потому что, должно быть, выгляжу смешно для любого простого прохожего, наблюдающего за мной со стороны. Моя левая нога едет в одну сторону, а правая в другую и, в конце концов, я падаю на Макса. Он смеется, но ловит меня, не давая упасть на лед.
— Вот так, — говорит он, и в сотый раз показывает мне, как кататься на коньках. Я, наконец, схватываю, и мы начинаем кататься вместе по кругу катка. Ладно, может, я немного привираю, по большей части я только пытаюсь не упасть.
— Это весело, — говорю я, отъезжая от Макса. Он отпускает меня и мне удается проехать более трех метров, не упав при этом.
— Так и есть, когда ты отпускаешь все и просто едешь, — я оглядываюсь на него и спотыкаюсь о собственные ноги. Они снова разъезжаются в разных направлениях и, в этот раз я падаю на задницу.
У меня истерика, потому что я не веселилась так уже очень давно. Я смеюсь так сильно, что слезы начинают катиться по моим щекам.
Макс подъезжает ко мне и опускается на колени.
— О, Боже мой. Тебе б-больно?
Я качаю головой, пытаясь встать. Мои ноги не слушаются и разъезжаются в разные стороны. Я смеюсь так сильно, что даже не могу подняться. Макс помогает мне, но я такая неуклюжая, что переплетаю наши ноги вместе и сбиваю его. Я снова падаю на задницу, смеясь так сильно, что не могу себя контролировать, а Макс оказывается у меня на коленях. Он в ужасе и пытается сдвинуться, но лед делает это невозможным.
— Я не очень хороша в этом, — удается сказать мне между приступами смеха.