— Однажды я помог молодой девушке, вернее, ее родителям. Они поступили в больницу в панике, что она не дышала, а их медицинскую страховку закрыли, потому что отец потерял работу. В конечном итоге, девушке потребовалась операция, чтобы исправить порок сердца, о котором ее родители не знали. Операция бы обанкротила их и оставила жить на улице. Я оплатил ее.
— Ты — святой, — выпаливаю я.
— Нет, я не святой. Но у меня больше денег, чем мне нужно. Я ничего не хочу взамен. Я просто отдаю их, где могу.
— Вау. Говоря о благотворительности, у меня есть премиальные деньги с работы, и я бы хотела отдать их в местный приют для женщин, которые сбежали от домашнего насилия, — я встаю и достаю из сумки конверт.
— Сколько там? Я вложу такую же сумму.
— Я не знаю, — отвечаю я.
— Как ты можешь не знать, сколько там денег? Ты открывала конверт?
Я бросаю конверт на кровать рядом с ногой Макса и сажусь рядом с ним.
— Я не открывала его.
— Как насчет того, что я не только вложу такую же сумму, но и удвою ее. Мы пойдем в ближайший приют для жертв домашнего насилия и отдадим конверт им прямо сейчас.
— Но скоро придут гости Шейн и Лиама.
— Что для тебя важнее, Лили?
Он прав. Я слишком долго держалась за прошлое.
— Договорились, — говорю я, пожимая его руку.
— Давай посмотрим, что в конверте, — он поднимает его и протягивает мне. — Подожди, прежде чем ты откроешь его, как ты думаешь, сколько в нем?
— Я не знаю, правда. Я думала, что если они финансировали мне покупку машины, то это и есть моя премия. На самом деле, я не ожидаю многого. Знаю, что самая высокая премия — пять тысяч, и ниже.
— А какая самая маленькая?
— У кассиров. Они получили по сто долларов каждый.
— Хорошо. Значит здесь сумма между ста долларами и пятью тысячами.
— Я не хочу, чтобы тут было пять тысяч. Ни за что.
— Открой его.
Я разрываю конверт и достаю пачку стодолларовых купюр. Мы начинаем считать деньги. Сто, двести, триста, четыреста, пятьсот, шестьсот, семьсот, восемьсот, девятьсот… Досчитав до тысячи долларов, я смотрю на Макса. Я продолжаю считать: одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать… и беру последнюю стодолларовую купюру — две тысячи долларов.
— О, Боже мой, — говорю я, не в состоянии сказать большего.
— Неплохая работа, Снежинка, — я смотрю на него, и он подмигивает. — Мне нужно зайти домой и взять деньги, потому что у меня с собой всего пара сотен. Мы сможем пойти в приют, когда я вернусь.
— Подожди, — говорю я, когда мы встаем. — Я могу пойти с тобой.