— Увидимся завтра, прекрасная Лили, — говорит он.
Я улыбаюсь, входя в дом, чтобы заняться домашней работой, но что я действительно буду делать, так это думать о том удивительном поцелуе и надеяться, что в следующий раз я буду достаточно смелой, чтобы поцеловать Трента в губы.
* * *
Лежа в кровати, я позволяю глазам, наконец, закрыться. Абсолютная, холодная тишина окутывает каждый уголок этого дома. Я поворачиваюсь и смотрю в окно сквозь изношенные шторы. Через них проникает яркое сияние луны.
Подложив руку под голову и прижав колени к животу, я наблюдаю ночь. Мои веки тяжелеют, и разум уплывает к счастью. В то место, где я красива, умна и могу каждый день прожить без асфиксии[2] и страха.
Меня будит громко хлопнувшая дверь и неясный вопль отца.
— Тебе лучше быть в своей комнате, ты, чертовски уродливая, безмозглая сука.
— Ктооо здееесь? — я слышу высокий женский голос. Ее речь так же невнятна, как и папина, и я понимаю, что они оба пьяны.
Папа никогда никого не приводил домой, и одна мысль о ком-то еще в доме пугает меня.
— Никто. Глупая, уродливая неудачница, которая живет со мной. Я хочу, чтобы она свалила.
— Давай, Стэнли. Не думай о ней, пойдем в твою кооомнату, — пьяно говорит она.
— Где ты, сука? — орет он громче.
Я накрываюсь одеялом и прячусь под ним. Я знаю, что это глупо, оно не спасет меня, но я не могу спрятаться в шкафу в прихожей, он увидит меня. Возможно, если я буду тихой, если буду молчать, он забудет обо мне.
— Где ты, блядь? — он кричит еще громче.
— Я здесь, — говорю я так тихо, как только могу. Надеюсь, он услышит меня, и этого будет достаточно, чтобы он оставил меня в покое.
Мое сердце бьется с такой скоростью, что я могу слышать его в своих ушах. Мое тело начинает дрожать, и я чувствую тяжелый комок ужаса, застрявший в моем желудке. Пожалуйста, папа, просто оставь меня в покое. Но я чувствую, что сегодня будет все по-другому.
— Сука! Где ты?!!!
Потихонечку я встаю с кровати. Мои ноги трясутся, и холод проходит сквозь тело. Медленно, на цыпочках, я иду к папе и его спутнице. Он сидит в своем кресле, а женщина расположилась на коленях перед ним.
Папа поворачивается, чтобы посмотреть на меня. В его лице проступает что-то дьявольское, и глаза наполнены злобой.
— Видишь это? — говорит он и скользит пальцами по волосам брюнетки. — Это единственное, в чем ты будешь хороша. Лучше бы ты занялась этим в ближайшее время, чтобы заработать немного денег, потому что ты безмозглая, уродливая сука.
От движений его бедер я сразу же чувствую, как тошнота подступает к горлу.