Какое облегчение! Кажется, будто солнце, наконец, пробилось сквозь черные тучи и показало мне свои ласковые лучи. Вообразите себе, что вы посреди сильнейшей засухи на земле, и вдруг вода льется с неба и наполняет все возможные резервуары. Это было самое большое чувство облегчения, которое я когда-либо чувствовала.
Я официально снова стала Лили Андерсон.
После того, как мой адвокат сказал мне, что я стала свободной женщиной, ночью, лежа в постели, я пыталась думать обо всем хороших временах, что были у нас с Трентом. Оглядываясь назад, мне кажется, что я смотрю на жизнь человека, которого не знаю. Это почти как если бы я была посторонним человеком, наблюдающим за издевательствами над животным, и была бессильна вмешаться и помочь. Я не могу прикоснуться к ней, могу только смотреть и чувствовать все, что происходит со сломленной раненой девушкой по другую сторону.
Конечно, каждый счастливый момент с Трентом был омрачен болью, которую он мне причинял. Болезненнее всего было оглянуться назад и вспомнить это. Я была такой хрупкой, такой слабой, но в то же время сильной. Единственную грусть, которую я чувствовала и чувствую до сих пор, это мама Трента, Лина. Теперь я вижу, что она такая же жертва домашнего насилия, какой была и я, и задаюсь вопросом, могу ли ей хоть чем-нибудь помочь. Но Кэтрин сказала, что, в первую очередь, я должна помочь себе и прежде узнать, кто я. Я понимаю ее точку зрения и знаю, что она имеет в виду. Надеюсь, однажды Лина захочет спастись, и я буду рядом, чтобы помочь ей.
В ту ночь я уснула, завершив одну главу моего прошлого. Но кое-что продолжало крутиться в моей голове. Я ворочалась всю ночь и вместо окончательного освобождения от Трента ощутила зияющую дыру от вопросов, на которые у меня не было ответов.
Почему мама, а затем и папа так плохо ко мне относились? Что такого случилось, из-за чего они стали обижать своего единственного ребенка? Я не приблизилась к ответам. Я и по сей день не знаю, почему они чувствовали так много ненависти и враждебности по отношению ко мне.
Я почти заканчиваю работу, когда Макс говорит, что хочет со мной прогуляться. Наши отношения развиваются с черепашьей скоростью, но я не готова перевести их на более интимный уровень, дальше поцелуев и держаний за ручки. Это безумие, я знаю. Вот она я, не готовая к интимным отношениям в двадцать пять лет.
Макс — самый прекрасный и терпеливый человек, которого я знаю. У него собственная борьба со своим заиканием. Он не очень любит бывать в общественных местах, где ему приходится разговаривать со многими людьми. Я, конечно, уже не слышу его заикания. Для меня он говорит так же, как и все вокруг, но я знаю, другим людям трудно его понять. Макс стал постоянным гостем у нас дома, и Шейн с Лиамом говорят, что он самый милый парень, которого они знают. В конце марта они оба поедут в отпуск, который я подарила им на Рождество, и я надеюсь, что к этому времени смогу переехать в собственную квартиру.