— Вау, — я смотрю на ее обувь, избегая смотреть ей в глаза. — Что с ней случилось?
— Почему вы не спрашиваете, что случилось с ним?
— Потому что верю, что с ним разобрались в судебном порядке.
Уголки ее губ приподнимаются в полуулыбке, и она говорит:
— Вы смотрите на нее.
Мои руки покрываются мурашками, и я застываю, восхищенная ею.
— Вау.
— Вы можете сделать это, Лили. Если есть что-то, что вы можете рассказать мне, что поможет мне засадить его за решетку, то, пожалуйста, мне нужно, чтобы вы были храброй.
Я открываю дверь и иду обратно в комнату, где все ждут, пока мы с Джонс вернемся.
— У меня есть, что рассказать, но у меня также есть кое-что, что может быть даже лучше.
— Что это? — спрашивает Джонс.
— У меня есть дневник, который я вела. Но он в доме моей лучшей подруги, и мне нужно забрать его.
— Дневник? Как журнал? — я киваю. — В нем есть подробности?
— Я могу рассказать вам некоторые подробности, — прерывает Дейл. — Лили появилась здесь занемевшая от холода с синими губами, потому что ушла от него, не имея ничего, кроме одежды, что была на ней. Я все записал и сохранил записи на случай, если бы возникли негативные последствия.
— Ты это сделал? — спрашиваю я Дейла.
— Да, прости, Лили. Я не хотел обманывать тебя, но я все это записал.
— Ты защищал меня. Я не злюсь.
— Пойду принесу их, — Дейл выскакивает из кабинета и возвращается через несколько минут с конвертом. — Я сделал копию для себя, но вот оригинал.
— Лили, когда вы сможете принести свой дневник?
— Я могу сходить туда сегодня после работы и забрать.
Мы договорились, что завтра утром я приду в полицейский участок и отдам им дневник. Они также сказали, что если мне нужно будет давать показания, то они поговорят с окружным прокурором и узнают, могу ли я сделать это посредством видеозаписи, чтобы мне не пришлось сталкиваться с Трентом. Когда они уходят, я молча остаюсь сидеть в кабинете Питера.
— Ты в порядке? — спрашивает он.
Я качаю головой, а затем киваю:
— Не знаю. Я чувствую оцепенение.
— Слушай, давай я позвоню твоему парню и попрошу его забрать тебя. Отдохни оставшуюся часть дня, а завтра утром отправляйся в полицейский участок. Просто зайди ко мне после этого.
Я киваю, но не уверена, на что конкретно.
— Хорошо, — отвечаю на автомате.
Все подобно размытой туманности: слышу, как разговаривают Питер и Дейл, но я полностью отключена и не уверена, что происходит. Я просто сижу в кабинете Питера, уставившись в никуда.
Мой разум все кружится и кружится. Я оцепенела и к тому же запуталась. Не уверена, как долго я здесь сижу, потому что сейчас здесь тихо. Я никого не слышу. Может быть, они разговаривают, а, может, и нет. Я застряла в подвешенном состоянии где-то между адом и землей. Каждая эмоция, каждое чувство — все кипит прямо над поверхностью. Как действующий вулкан, ожидающий извержения.