— Да, я была с тобой вчера, когда ты читала его стену. — Я прислоняюсь к одному из шкафчиков рядом с ее.
— Да, но он написал в Фейсбуке сегодня утром, что это стопроцентный перелом. Он злится, что пропустит остаток сезона.
Я бы тоже разозлилась.
— Всегда есть следующий год. — Я пожимаю плечами. Полагаю, мало что можно сделать.
— Подружка, прикинь, как же это паршиво? Добраться почти до конца сезона, и на тебе — травма. — Я снова пожимаю плечами и прижимаю книги к груди. — Тебе, должно быть, очень нравятся перчатки, которые ты вчера купила.
Даллас многозначительно смотрит на мои руки.
— Ты что, заболела? — она оглядывает мой наряд: тонкий свитер с длинными рукавами, джинсы, перчатки.
— Нет, все в порядке. Просто утром решила, что будет прохладно. — Это неправда. Я знаю, что на улице градусов восемьдесят[1], но если я смогу прожить последние несколько недель в школе, не прикасаясь, ну или почти не прикасаясь к людям, это значит, что у меня будет все лето, где я смогу прятаться дома, и меня не будут преследовать видения.
В кармане вибрирует телефон, и я достаю его: звонит мама.
— Подожди, — говорю я Даллас, прежде чем ответить на мамин звонок. — Алло?
— Лекси, ты как, нормально? — спрашивает мама. Хотя она пытается скрыть это, я могу сказать, что в ее голосе паника.
— Да, а что?
Мой позвоночник леденеет, потому что я знаю, что моя мама не звонит, чтобы спросить, все ли со мной в порядке. Что-то не так. Я чувствую это.
— Я позвонила в школу и сказала, что тебе нужно вернуться домой.
— Что? Я только что приехала.
— Твой отец уже едет за тобой, ты должна выйти и ждать его.
Сердце колотится в груди, волосы на руках встают дыбом. Как будто все мои чувства разом обострились.
Кто-то в коридоре роняет что-то тяжелое на бетонный пол. Я тут же вздрагиваю, поворачиваясь, чтобы рассмотреть всех кто находится вокруг меня.
— Мам, ты меня пугаешь. — Мои ладони потеют.
— Что случилось? — спрашивает Даллас. Ее брови сдвинуты, она встревожена.
— В школе знают, что ты уезжаешь, так что бери сумку и жди отца. Кто бы ни приехал, садись в машину только к папе.
— Мне нужно идти, я позвоню тебе потом, — говорю я Даллас, и, не дожидаясь ее ответа, поворачиваюсь и иду к своему шкафчику. — Хорошо, я иду к шкафчику за сумкой. Мама, пожалуйста, скажи мне, что с тобой все хорошо.
— Все хорошо, но мне нужно забрать тебя домой. Я пока не могу уйти, но через час буду дома и все объясню.
— Ты в безопасности? — спрашиваю я, надеясь, что ответ не заставит меня встревожиться сильнее.
— На данный момент — да.
Желчь быстро поднимается к горлу, и теперь я паникую по-настоящему.