Шведский король был принят с изысканной любезностью. Он приехал со своим дядей, регентом, герцогом Зюдерманландским и с многочисленной свитой. Шведские костюмы, похожие на древнеиспанские, производили красивое впечатление на приёмах, балах и празднествах, дававшихся в честь молодого короля и его свиты. Всё делалось только для них. Всё внимание, вся любезность были устремлены на них. Великие княжны танцевали только со шведами, никогда никакой двор не выказывал столько внимания иностранцам.
Всё это время, пока в Зимнем дворце шли празднества, а в Таврическом ежедневно повторялись элегантно обставленные балы, концерты и катания с русских гор, шведский король был принят великой княжной Александрой, как её будущий жених. Она была редкой красоты и чарующей доброты. Знать её — значило восхищаться ею, и ежедневные беседы с нею могли только усилить побуждения шведского короля соединиться семейными узами с династией Романовых.
Герцог Зюдерманландский был того же мнения и способствовал решению своего племянника приехать в Петербург. Приезд этот уничтожил всякие сомнения насчёт намерений короля. Оставалось только установить различные формальности, условиться в статьях договора, заключение которого, казалось, не представляло больше никаких затруднений. Выполнение этой работы, — которую уже и не называли негоциацией, так как обе стороны были во всем согласны, — было возложено на Моркова.
Зубовы выдвигали этого Моркова, чтобы иметь возможность обойтись без графа Безбородко, не пожелавшего склонить голову перед Зубовыми и, несмотря на это, сохранившего своё место и своё влияние у императрицы. Спустя несколько недель, проведённых очень весело и с большим блеском, день обручения был назначен на… оно должно было состояться вечером.
Архиепископы петербургский и новгородский с многочисленным духовенством направились в церковь, где должен был происходить обряд. Придворные дамы с портретами, фрейлины, весь двор, министры, сенат, множество генералов были собраны и выстроены в приёмном салоне.
Несколько часов длилось общее ожидание… Было уже поздно, когда стали замечать перешёптывания между теми, кто имел возможность узнать, в чём было дело и беготню взад и вперёд лиц, торопливо входивших во внутренние покои императрицы и возвращавшихся оттуда. Там чувствовалось сильное волнение.
Наконец после четырёх часов томительного ожидания нам объявили, что обряд не состоится. Императрица прислала просить у архиепископов извинения в том, что их напрасно заставили явиться в облачении, дамам, в пышных фижмах, и всем собравшимся, в богатых парадных костюмах. Было сказано, что они могут удалиться, ибо обряд отложен по причине некоторых неожиданных незначительных препятствий. Но скоро стало известно, что всё было порвано.