– Вижу, у вас открыты глаза.
Она кивнула, обхватила себя руками, засмеялась, ухмыльнулась, округлила глаза и радостно закружилась.
– А я говорила, говорила, говорила, – пропела Бетси и, подойдя ближе, с хитрым видом заглянула мне в лицо. – И что ты сделаешь, глазозакрыватель?
Я предположил, что за ее вызывающим поведением и напускной смелостью скрывается ужас передо мной, и решил – больше мне ничего не оставалось – руководствоваться данным предположением в своих действиях. Я присел на край кровати и вытащил из кармана трубку.
– Как я понял, вы заболели, – непринужденно начал я.
– Заболела она. Я никогда не болею.
– В таком случае, – с иронией заметил я, – хорошему врачу, коим я себя считаю, следовало бы позволить вам остаться, пока болезнь мисс Р. не пройдет.
Она засмеялась и сказала, весьма довольная собой:
– Думаю, мое появление пошло ей на пользу. Не будь она больной и слабой, я бы не смогла выбраться, а если бы я не выбралась, она бы так и осталась больной и слабой. – Бетси развела руками, как человек, приводящий разумный довод. – Видишь, я хорошая. – Она села на стул рядом с кроватью и посмотрела на меня совершенно ясным взглядом. – Доктор Райт… – Я никогда прежде не видела Бетси такой смирной. – … тебе не кажется, что теперь, когда я на свободе, ты должен разрешить мне остаться? – Должно быть, она приняла мое молчание за сомнение и продолжала наступать: – Ты же видишь, я здоровее и счастливее, чем она, и я так долго терпела – я заслужила шанс. А то, что я говорила… – Я открыл было рот, но она не дала мне сказать, – … будто хочу вам с ней навредить, – так это я устала сидеть взаперти и просто хотела выбраться, быть счастливой, быть свободной…
– Бетси, – ласково спросил я, – разве я могу позволить вам остаться? Подумайте об Элизабет, подумайте о Бет.
– С какой стати мне о них думать? Только потому, что тебе до них больше дела, чем до меня? И я должна сдаться только потому, что ты предпочел их?
Она так бурно возмущалась этой несправедливостью, что я едва сдержал улыбку. Пришлось напомнить себе, что Бетси, в сущности, не многим отличается от ребенка.
– Ну хорошо, Бетси, – снисходительно сказал я, – предположим, я заключу с вами сделку. Предположим, я позволю вам сегодня остаться.
– Дай мне неделю. Неделю и чтобы никто меня не трогал.
– Но мисс Р. больна.
– Она поправится, – решительно заявила Бетси и сделала невинное лицо. – По крайней мере, перестанет бредить.
– Ну, конечно, – догадался я. – Это ваших рук дело.
– Я здорово повеселилась. Бедная тетя Морген – вся тряслась, билась в истерике под дверью.